Патриция Поттер - Радуга

Она болезненно сглотнула комок в горле и протянула Дафне руку, успокаивая ее.

— Это был просто… плохой сон. Уже все в порядке. Иди спать.

Дафна колебалась. Она провела со своей новой хозяйкой только три дня и до сих пор толком не знала, чего от нее ждут. Она была благодарна мисс Мередит за то, что та спасла ее от аукциона, но горький опыт научил ее не ожидать многого от своих хозяев. Однажды она поверила. Больше она не могла доверять.

Теперь она знала только одно. Послушание. И поэтому кивнула, вернулась на свою кушетку и улеглась, радуясь, что спит в такой уютной каюте, а не в закутках для рабов на самой нижней палубе, где размещались на ночь многие слуги. Там она провела время, когда на другом пароходе ее везли в Новый Орлеан на продажу. Мисс Мередит казалась достаточно милой, но Дафна знала, что зависит от любого каприза своей хозяйки. А о доме, которому теперь принадлежит, она совсем ничего не знала. Она дрожала от страха перед будущим, которое разверзло перед ней свою ужасающую пасть.

Мередит даже на расстоянии ощущала этот страх и всем сердцем хотела ее утешить. Она сделала к этому несколько попыток, но Дафна была очень недоверчива. Мередит придется всякий раз делать не больше одного шага.

Она подождала, пока не услышал а ровное дыхание Дафны и не поняла, что та спит. Тогда Мередит осторожно поднялась и бесшумно подошла к окну каюты. Уже близился рассвет. Глубокая чернота ночи рассеивалась, переходя в мягкий серый свет. Скоро и солнце покажется. Она знала, что ей больше не уснуть, и почувствовала потребность в одиночестве вдохнуть свежий утренний воздух и увидеть восход солнца.

Она расчесала волосы и не стала их убирать, натянула юбку и простое платье, не заботясь об остальном. Она решила что накинет плащ. Вряд ли кто-нибудь еще, кроме уставших членов экипажа, сможет увидеть ее в этот час.

Мередит задула светильник и тихо вышла. “Лаки Леди” казалась сейчас кораблем-призраком, пустым и молчаливым. Миновав несколько кают в узком проходе, она открыла дверь на палубу, наслаждаясь шепотом бриза.

Палуба была мокрой; должно быть, ночью шел дождь, хотя она ничего не слышала. Над головой было лишь несколько облаков, и те быстро исчезали. Был август, но воздух пах свежо и пьяняще. Не видя никого на палубе, Мередит скинула капюшон плаща, и ветер стал теребить волосы, а она смотрела на восток, встречая восходящее солнце. По обеим сторонам реки протянулись огромные дубы и первые лучи солнца засияли в каплях влаги на их листьях. Само небо омывалось бледно-золотым, а затем розовым светом, и вдруг она вскрикнула с благоговением, увидев появившуюся радугу; ее прелестные сочные цвета дразняще бежали к широкой реке. Эта радуга была почти так же прекрасна, как и та, что она запечатлела на полотне несколько месяцев назад; картину она отправила для продажи на Север.

Радуга Надежды. Привычный комок застрял в ее горле. Какое значение приобрели вдруг для нее эти слова! Она впервые услышал а их в Цинциннати много лет назад, когда навещала Салли Граймс, свою лучшую подругу по монастырской школе. Мередит тогда только закончила школу, и брат был весьма рад от нее избавиться. Он не был бы так рад, подумала она, немного развеселившись, если бы узнал, что бабушка и дедушка Салли тайно поддерживали аболиционистов, и Мередит тогда как раз присутствовала при зарождении Подпольной железной дороги.

В Огайо Мередит была на выступлении бывшего раба и прочла много рассказов бежавших рабов. Наиболее проникновенным было повествование Фредерика Дугласа, который сравнивал свободу с “радугой надежды”.

Внезапно в ее жизни появилась цель. Снедаемая воспоминаниями о Лизе и потребностью делать что-нибудь, Мередит принимала в этом все больше и больше участия, особенно после того, как достигла двадцати одного года и обнаружила, что у нее есть собственные деньги. Она не была проводником на Дороге, не укрывала и не сопровождала беглых рабов в их пути на Север, но зато ездила по плантациям, а ее занятия рисованием давали возможность бродить повсюду и свободно разговаривать с рабами. Когда она находила тех, у кого было желание и воля к побегу, то давала им деньги, компас и названия станций на Дороге. Некоторые пути шли по земле, некоторые — по реке, и беженцы переходили от одного проводника к другому, продвигаясь к Северу в основном через Кентукки, Индиану, Огайо и через озеро Эри — в Канаду. Мередит знала названия нескольких станций, но совсем немногих проводников. Для всей сети так было безопаснее.