Патриция Поттер: Дама его сердца

Аласдэр вспыхнул от ярости.

— Это мои дети! — закричал он. — Что хочу, то с ними и делаю!

— Я не позволю тебе больше бить детей, — твердо заявила Джэнет.

Сколько раз ей приходилось молчать, зная, что возражения только разъярят его еще больше. Но нет, пусть лучше на нее обрушится его злоба, но не на ребенка, даже не понимающего, в чем он провинился.

— Ах, вот как? — переспросил граф любезным тоном, но Джэнет знала, конечно, что скрывается за этой показной любезностью.

Кэмпбелл больно схватил ее за руку и потащил к себе. Слава богу, они занимали раздельные комнаты. Джэнет очень хорошо знала, что он приводит по ночам женщин, чему она только радовалась: значит, этой ночью он не войдет в ее спальню. Джэнет в совершенстве овладела искусством избегать мужа и делала все, чтобы дети тоже не слишком часто попадались ему на глаза. Но сегодня они неосторожно выскочили из-за двери, желая узнать, состоится ли намеченный на завтра пикник.

Аласдэр швырнул Джэнет на кровать.

— Больше ты никогда не станешь мне перечить! — И он взмахнул хлыстом. — Забыла свое место, якобитская шлюха?

Кровь застыла в жилах Джэнет. Последний год был омрачен трагическими событиями в Горной Шотландии. После битвы при Куллодене все католики-якобиты подверглись жестоким гонениям. Брат Джэнет погиб, сражаясь на стороне принца Чарли, а все земли отца были конфискованы, хотя он до последнего дня пытался их отстоять. После его смерти Джэнет осталась совсем одна. Никто в целом мире больше не мог служить ей защитой и опорой. Никто ее не любил, кроме трех маленьких падчериц — пяти, шести и семи лет.

И еще она черпала утешение в памяти об одном прекрасном, лучезарном вечере. Даже сейчас Джэнет упрямо цеплялась за это воспоминание…

Муж разорвал на ней платье, и его хлыст заходил по ее плечам, груди и спине. А потом Аласдэр скинул одежду и набросился на Джэнет — нелюбящий, грубый, безразличный к тому, что свежие рубцы на ее теле кровоточат.

Муж насиловал ее, а она пыталась думать о своем. Что ей делать? Бежать? Но куда она денется с четырьмя детьми, старшей из которых нет еще и восьми? Сможет ли она заботиться о них как следует, кормить, одевать? Конечно, она может бежать в одиночку, но что тогда будет с детьми? Кроме того, Аласдэр ни за что не отдаст ей сына. Он бы прочесал все графство в поисках наследника. Девочки для него ничего не значат — они ведь только девочки и потому бесполезны. Но сын! Он хочет, чтобы мальчик стал его подобием, во всем бы следовал по его стопам.

«А вот это только через мой труп! — подумала Джэ-нет. — Или — его…»

Аласдэр встал с постели и, сощурившись, взглянул на жену.

— Ты, моя любезная, еще не научилась покоряться своему господину. Интересно, сколько раз мне придется учить тебя, глупая баба, прежде чем ты усвоишь этот урок?

В ответ она успела только бросить на него яростный взгляд, потому что в дверь постучали. Аласдэр открыл, ничуть не смущаясь тем, что Джэнет, растерзанная, лежит на его постели. В комнату вошел его лакей Макнайт с подносом в руках. На подносе стояла бутылка виски. При виде лакея Джэнет поспешно стянула на себе разорванное платье, а Макнайт выпучил глаза.

— Немного ее проучил, — усмехнулся Аласдэр. — Следуй моему примеру, если когда-нибудь сделаешь такую же глупость и женишься.

Еще два года назад Джэнет научилась не плакать после подобных сцен. Не заплакала она и сейчас, но, когда слуга ушел, сказала:

— Кто-нибудь когда-нибудь тебя прикончит.

— Это угроза, моя милая?

— Нет, просто предупреждение. Если ты хоть пальцем тронешь опять детей…

— И трону, если захочу! Дети мои, а ты не вмешивайся не в свое дело. Кстати, сегодня изволь явиться к ужину. Я жду гостей.

Аласдэр вышел, а Джэнет еще немного помедлила. Все тело ныло от побоев и грубого насилия, но она твердо решила, что плакать не станет. Слезы только доставили бы ему удовольствие и укрепили в сознании своей власти. Преодолевая боль, она встала, переоделась и пошла к детям. Девочки испуганно забились в уголок, сын громко плакал. Через силу улыбнувшись, Джэнет сказала, что пикник обязательно состоится, и взяла сына на руки, пытаясь успокоить. Когда Колин затих, она уложила его в постельку и отвела девочек в спальню, смежную с детской. Там она помогла им переодеться в ночные рубашки, а потом рассказала сказку и спела колыбельную.

Потом Джэнет долго сидела около сына, глядя, как он спит. Через год он тоже станет бояться отца. Она серьезно опасалась, что в приступе ярости Аласдэр покалечит кого-нибудь из детей — как это было со щенком, однажды подвернувшимся ему под ноги. Она вылечила щенка и нашла ему добрых хозяев, но больше не разрешала детям заводить домашних животных.