Розалинда Лейкер - Сокровища любви

— Какой изумительный, теплый день, мадам Шуйски!

— Вы правы, мистер Линдсей! — ответила София. — Это ваш первый визит в Санкт-Петербург?

Эдмунд ответил, что бывает здесь по делам два-три раза в год. Он действительно регулярно посещал головное представительство фирмы Фаберже в России, располагавшееся на Морской улице, 24, — одной из самых больших улиц Петербурга. Его сильный мужественный голос сразу заставил ее сердце биться сильнее, пробудил угасшие чувства. Музыкальная программа интересовала ее меньше, чем этот человек. С тайной радостью она представляла себя в его объятиях и не могла поверить, что ее может так волновать этот иностранец.

Спустя восемь месяцев, во время четвертого визита Эдмунда Линдсея в Санкт-Петербург, София наяву ощутила его объятия и поцелуи. Вскоре он сделал ей предложение. Привыкший вращаться в придворных кругах, он вел себя как классический английский джентльмен. София старалась скрыть, какие чувства бушуют в ее сердце при виде его. Только в первую брачную ночь она открыла для себя, каким страстным любовником оказался ее новый супруг. А затем каждый день с приближением ночи она уже начинала испытывать томление и невероятное желание встретиться с Эдмундом на супружеском ложе, чего никогда не испытывала в предыдущем браке.

Благодаря сильному чувству София могла закрыть глаза на его недостатки. Как большинство мужчин его статуса, он был полным хозяином своего слова, прямым и решительным во всем, но вспыльчивым при малейших провокациях в его адрес. При всей его положительности и правильности, он был очень тщеславен и, несмотря на все свои мужские достоинства, в совместной жизни оказался очень трудным человеком. София быстро это поняла, но все ему прощала. Она чувствовала, что Эдмунд, при всем своем показном высокомерии, очень уязвим, и искренне жалела его. Ей казалось, что он слишком обостренно воспринимает все, что касается Айрин, и не могла объяснить его придирчивого отношения к дочери. Он не желал даже говорить на эту тему. София считала, что девочка ничем не хуже и не лучше своих сверстниц, и ее поведение в целом совершенно нормально для здоровых подвижных детей ее возраста. Айрин лишь в редких случаях проявляла признаки неповиновения, когда отец был к ней слишком строг. Софию очень расстраивали ссоры между отцом и дочерью, которые она старалась уладить в тактичной форме, но в эти минуты Эдмунд был упрямым, как бульдог, и не поддавался никаким уговорам. Эти размолвки, как правило, заканчивались тем, что Айрин в слезах убегала в свою комнату и иногда целыми днями не выходила нз нее, лишая себя всех радостей. Однажды на Рождество Эдмунд запретил ей пойти на детский маскарад только потому, что она в какой-то мелочи ослушалась гувернантку, а та немедленно доложила об этом хозяину. И все-таки Эдмунд любил дочь, и София это чувствовала. Как ни странно, от ссор с дочерью больше страдал он, чем Айрин. София подсознательно понимала, что его злость направлена не на девочку, а вызвана другой причиной. Но какой? Это София не могла понять.

Вскоре после посещения магазина, где они любовались сокровищами махараджи, в дождливый пасмурный день София затеяла с девочкой игру в шарады. Гувернантка в этот день лежала с простудой, как и несколько других слуг, — в Англии в это время свирепствовала эпидемия гриппа. В доме воцарилась необычная тишина. Из-за эпидемии София отменила все встречи с друзьями, радуясь возможности отдохнуть от светской жизни и уделить больше внимания Айрин. По утрам они вместе готовили домашние задания, а после обеда рисовали, играли в разные игры, разгадывали ребусы и складывали мозаику. В тот день София достала из своего сундука несколько шалей, вееров и боа, чтобы устроить с девочкой небольшое театрализованное представление. Действие происходило в гостиной. Они по очереди переодевались в спальне Софии, где были разбросаны их наряды и аксессуары, а потом по лестнице бежали вниз, появляясь в гостиной в новых костюмах, и страшно веселились, представляя себя на сцене.

К несчастью для Айрин, именно в этот день отец вернулся домой раньше обычного, почувствовав недомогание. Его единственной мыслью было поскорее прийти домой, выпить любимого пунша — что он всегда делал при первых признаках простуды — и лечь в постель. Однако, увидев на лестнице возбужденную дочь, облаченную в желтую атласную накидку, с размалеванным лицом, с развевающимися страусовыми перьями на голове, а главное — с украшением его супруги, он забыл про все свои недуги.