Барбара Картленд: Неукротимая любовь

— Как я уже говорил, лорда Экрингтона никто не любил, — ответил лорд Хорнблоттон. — Если бы мы знали его получше, если бы он хотя бы с кем-нибудь из нас делился своими чувствами, мы, быть может, сумели бы догадаться, что он задумал. Но так уж получилось, что он никому не доверял. Зато маркиз повел себя совсем по-другому.

— Как же? — спросил сквайр.

— С самого начала он дал понять, что положит свою жизнь на то, чтобы отомстить за подлость, совершенную герцогом, и вернуть земли, которые по праву принадлежали ему.

— И как же он собирается это сделать? — спросил сквайр.

— Я забыл тебе сказать, что старый герцог — заядлый игрок, — с улыбкой произнес лорд Хорнблоттон, — очень опытный, очень расчетливый и фантастически удачливый.

— Ну, если молодой маркиз решил вернуть свои земли игрой, то, мне кажется, у него очень мало шансов, — заметил сквайр.

— Мы сначала тоже так решили, когда узнали, что задумал молодой Тейн, — сказал лорд Хорнблоттон. — Но не прошло и года после похорон отца, как он исчез. Я навел справки и узнал, что он проводит время в компании карточных шулеров, убийц, шарлатанов и мошенников самого разного толка, иными словами, с отбросами общества, которые промышляют среди самых бедных и обездоленных обитателей ночного Лондона. — Он вздохнул. — Поначалу я думал, что Тейн решил утопить свое горе в вине и разврате. Но, узнав побольше, понял, что у него была веская причина общаться с этими подонками.

— Полагаю, он учился у них играть, — заметил проницательный сквайр.

— Совершенно верно, — ответил лорд Хорнблоттон. — Конечно, он не опустился до того, чтобы самому стать шулером, но я думаю, что, за исключением герцога, во всем королевстве сейчас нет человека, который разбирался бы в картах лучше, чем он. Карты заполнили всю его жизнь, его мысли и даже сны.

— Я хорошо понимаю, зачем он это делал, — задумчиво произнес сквайр.

— Я тоже, — согласился лорд Хорнблоттон. — И когда он вновь появился в свете, это был совсем другой человек.

— Какой же? — спросил сквайр.

— Он выглядел неизмеримо старше, циничнее, надменнее и сдержанней, чем раньше. Он не заводил друзей и не проявлял доброты; ничто его больше не занимало и никто не интересовал, кроме одного человека.

— Герцога! — воскликнул сквайр.

— Да, герцога, — ответил лорд Хорнблоттон.

Он наклонился, чтобы налить своему другу вина.

— Мне кажется, я забыл сказать тебе одну вещь, — произнес он. — Когда старый маркиз умер, его сын был помолвлен. Это была необыкновенно удачная пара. Невеста в течение нескольких сезонов считалась первой красавицей Лондона, все молодые люди только о ней и мечтали. Жених же, вне всяких сомнений, был самой выгодной партией в стране, и при этом был храбрым, красивым и любимым всеми, кто его знал.

— Я догадываюсь, чем кончилось дело, — заявил сквайр.

— Тут нет ничего удивительного, ибо такова человеческая натура, — ответил лорд Хорнблоттон. — Но в то же время я был бы лучшего мнения об этой женщине, если бы она осталась с ним.

— Значит, она отказала ему? — спросил сквайр.

— Да, как только узнала, что ему больше нечего ей предложить, кроме своей любви и замка, на содержание которого не было средств.

— Да, таковы женщины, — вздохнул сквайр.

— Истинная правда, — согласился лорд Хорнблоттон. — Мне кажется, это было самым сильным ударом для молодого Тейна, после которого он не смог оправиться и озлобился на весь мир. Порой, разговаривая с ним, я думаю, неужели это то самое беспечное дитя, которое я сажал к себе на колени, тот живой мальчуган, с которым я охотился на полях Тейна, или тот юноша, которого в армии называли прирожденным лидером, офицером того типа, который ценится в любом полку.

— Я обязательно должен увидеть этих людей своими глазами, — сказал сквайр. — Так ты говоришь, их называют дьяволами?

— Старым и Молодым Дьяволами, — подтвердил лорд Хорнблоттон.

— А маркиз по-прежнему бедствует? — поинтересовался сквайр.

— Нет, почему же, — ответил лорд Хорнблоттон. — Сейчас у него в кармане водятся деньжата, и немалые. Его познания в карточной игре принесли ему приличный доход. Он выиграл несколько состояний, принадлежавших юнцам-простофилям, которые явились завоевать Лондон, но вынуждены были вернуться домой поумневшими, но со значительно похудевшими кошельками. Он мог бы, если бы захотел, вернуться в Тейн и жить там в свое удовольствие, но его сжигает жажда мести.

— А женщины? — спросил сквайр.