Робин Шоун - Любовник

Ее усадьба тонула в темноте и покое, точно огромный гроб. Позабыв про достоинство, Энн принялась колотить в дверь: только бы избавиться от мучительных кошмаров и мужчины, который стоил у нее за спиной. Почему он не уходит?

На пороге показался дворецкий со свечой в шишковатых пальцах; на тронутом возрастом лице отразилось непривычное для него раздражение. Но в следующую секунду челюсть у старика отвалилась.

— Мисс Энн!

«Он стал слишком стар для своей должности, — подумала она. — Завтра же рассчитаю! Выставлю имение на продажу, а слуг уволю».

Но это будет завтра. Предстояло еще пережить остаток этой страшной ночи. Энн взбежала вверх по ступеням, шелковые нижние юбки и шерстяное платье задевали щиколотки.

— Мисс Энн! — взвился ей вдогонку голос дворецкого. Ему ответил мужской шепоток. Она не остановилась.

Застоявшийся воздух был насыщен запахом сырого дерева и карболки, но ему не перебить вонь разложения, которую источали ее одежда, волосы, кожа.

Как много сразу всего прояснилось. Обилие цветов в его доме, разговоры о страсти. Ему не нужна была женщина — он мечтал о мести.

Энн распахнула дверь в спальню и принялась рыться в ящике комода в поисках спичек. Повернула кран газового рожка и несколько бесконечно долгих секунд не могла отделаться от мысли о леди Уэнтертон.

Затем поспешно приподняла хрустальный с гравировкой плафон и зажгла на полную мощность свет. Тени отпрыгнули назад и побежали по стенам.

Энн рванула с себя лиф. Оторвавшаяся пуговица ударилась о стену и беззвучно покатилась по ковру. Не важно. Все теперь не важно. Только бы избавиться от ненавистной одежды. Игривый беспроволочный корсаж с тихим шелестом упал на пол. Женщина не опускала глаз, боясь увидеть на одежде червей.

Корсет, ей самой не распустить корсет. Горничная спит. И Энн не хотелось, чтобы служанка видела ее в подобном виде. Но внизу, под корсетом бегали по коже мурашки. И как живое существо, пытающееся выбраться на волю, царапала душу истерика.

Нет, графу ее не одолеть!

Ножницы!

Энн лихорадочно оглянулась в поисках корзины с рукоделием, которая десять месяцев не появлялась из шкафа на свет Божий. Ее мать считала, что настоящая леди обязательно проводит досуг с иголкой и ниткой. Энн потакала ей и у постели больной аккуратными стежками подшивала платки, которые никому никогда не пригодятся.

Маленькие ножницы предназначались для того, чтобы разрезать нитки. И с корсетом пришлось бороться по одному волокну. Наконец она швырнула и корсет, и ножницы в тень у стены. Такую же непроглядную, как неотступающий страх в ее душе.

Затем стянула влажную, прилипшую к телу сорочку — Боже, он видел, что она потеряла контроль над собой — и вместе с панталонами послала в тот же угол. И, удивляясь собственному раздражению, сорвала подвязки и шелковые чулки.

Теперь волосы — скорее вон из них заколки — расчесать хотя бы пальцами слипшиеся пряди.

Нет времени нагревать воду. Трясущимися руками Энн зажгла канделябры по обеим сторонам зеркала над раковиной и посмотрела на свое растрепанное изображение. Граф наглядно продемонстрировал, какими выдающимися качествами она обладала.

Энн открыла обыкновенный бронзовый кран. Из носика хлынула ржавчина. Не в состоянии дождаться, пока наполнится узкая медная ванна, она влезла в нее и присела под струю. Ледяной поток обрушился ей на затылок. Вода оказалась настолько холодной, что у нее перехватило дыхание. Она выпрямилась, потянулась за мылом и мочалкой и стала неистово тереть себе кожу. Черви продолжали ползать снаружи и внутри. Снаружи! Энн повела рукой — в наполнившейся ванне плавали пряди ее волос, будто живые. Она села и принялась хватать ртом воздух.

И тут увидела его. Без сюртука, без перчаток, без шляпы рядом с ванной стоял Мишель д'Анж, достопочтенный мистер Стердж-Борн. Черные волосы вились в вырезе белой рубашки, на лице появилась темная щетина, и от этого шрамы на скулах казались еще светлее.

Вода катилась с ее лица. Энн хлопала себя руками по груди, хотя смутно понимала, что, вероятно, выглядит очень комично.

Ему не привыкать — он видел многое другое, кроме ее грудей.

— Убирайся! Мой адвокат… — Ах да, он умер. Что же сделал граф с его телом? — Я дам указание банку перечислить тебе оставшиеся деньги.

— Мне не нужны твои деньги, Энн. — Фиалковые глаза на мгновение подернула дымка сожаления. — Я к ним никогда не стремился,

Не стремился к ее деньгам? Чего же он хотел: ее страсти?