Джулиана Грей: Чтобы встретиться вновь

– О да! – Плечи резко выпрямились. – Он наверняка придет, когда я его позову. Он такой славный кузнечик. И одо… одома…

– Одомашненный. Да, конечно же, – подтвердил Роланд и взглянул на Лилибет. Его карие глаза блестели от смеха, красивое лицо сильно загорело после месяца в солнечной Флоренции, несмотря на соломенную шляпу-канотье. Солнце просто обожало ее нового мужа. Коже достаточно было нескольких случайных лучей, чтобы приобрести богатый и совершенно немодный оттенок.

– Папа, можно, я поскачу вперед? Тут совсем недалеко! – Филипп посмотрел на Роланда из-под полей своей шляпы. В глазах его светилось настоящее обожание.

– Да, конечно. Только держись дороги и не налети на камни.

– Да, сэр! – Филипп пустил своего пони деловой рысью и поскакал по знакомой дорожке к замку.

Лилибет не терпелось помчаться за ним, не терпелось скорее обнять своих кузин и рассказать им все-все, но Роланд оказался непоколебим в своей настойчивости передвигаться неторопливым шагом. Лилибет посмотрела на свои руки, сжимавшие поводья, на рубчик под перчаткой там, куда Роланд четыре дня назад надел простое золотое кольцо, и улыбнулась.

– Наверное, тебе не терпится рассказать дамам всю историю, – сказал он, будто прочитав ее мысли.

Она обернулась к нему и улыбнулась еще шире.

– Начать с того, что они будут просто шокированы, увидев, как я слезаю с лошади. За эти последние недели я просто скандально растолстела.

– И с каждым днем становишься все красивее, – заверил ее Роланд, окидывая жену искренним, любящим взглядом, и подъехал вплотную, так что задел ногой ее юбки.

Она засмеялась.

– Да я натыкаюсь на все подряд! В любом случае Филипп расскажет им все до мельчайших подробностей еще до того, как мы спешимся. О своем новом братике и новом папе.

– Вот он будет потрясен, если родится девочка. Я пытался объяснить…

– Ну, по крайней мере ты его не разочаруешь.

Лилибет взяла его за руку. От любви между Роландом и Филиппом у нее сжималось сердце, а нежность к ним проникала во все уголки души.

Через три недели после того, как Сомертон вернулся в Англию (и на следующий день после получения от него телеграммы о принятии окончательного постановления о разводе), они с Роландом устроили пикник и рассказали Филиппу, что все они, включая будущего ребенка, теперь станут одной семьей и что даже его отец считает это хорошей идеей. А видеться с ним Филипп будет на каникулах, возвращаясь домой из школы.

Лилибет не знала, как сын на это отреагирует. Конечно, Роланда он любил, ему нравилось проводить с ним время, он хотел держать его за руку во время прогулок и смотрел на него как на какое-то божество. Но как мальчик отнесется к тому, что мать с Роландом поженятся? Как отнесется к тому, что отца – пусть неприятного, нелюбящего, но все же отца – вытеснят из его жизни? Она затаила дыхание, когда Филипп, от изумления раскрыв рот, широко распахнутыми глазами уставился на них с Роландом, не в силах произнести ни слова.

А затем:

– Дядя Роланд станет моим отцом? И отцом маленького?

Роланд опустился рядом с ним на колени на жесткую летнюю траву.

– Твой отец всегда будет твоим отцом, Филипп, старина. Но мне бы очень хотелось жить с тобой и твоей мамой, помогать ей с малышом и делать все то, что обычно делают папы. Разумеется, если ты с этим согласен.

– О. – Филипп неуверенно смотрел на него, наморщив лоб. Очевидно, пытался переварить какую-то сложную мысль. – Но… если отец так и будет моим отцом, а вы женитесь на маме…

– Да?

– Ну как мне тогда вас называть?

Роланд взглянул на Лилибет. Лилибет посмотрела на Филиппа. Филипп в глубоком замешательстве переводил взгляд с матери на Роланда и обратно.

– Можешь называть меня так, как тебе хочется, – нашелся наконец Роланд.

– Хмм. – Пауза. – А маленький будет называть вас папой?

Роланд внезапно охрип.

– Думаю, да.

– Тогда я тоже буду называть вас папой, – заявил Филипп твердо и обнял Роланда за шею.

Тем вечером, когда Лилибет укладывала его спать, он тоненьким голосочком сказал:

– Мама, я боюсь засыпать. Боюсь, что все это только сон, а я проснусь, и окажется, что все неправда.

Она поцеловала его и заверила, что все это самая настоящая правда, до последнего словечка, и неделей позже он держал Лилибет за руку в маленькой часовне, пока она произносила слова брачного обета, а у них за спиной на церковной скамье сидели Биддл и герцог Олимпия. А потом Роланд подсадил его в карету, и они вместе вернулись в Палаццо Ангелов, где в конюшне Филиппа ждал новенький пони.