Мэри Патни - Розы любви

— Мне надо поговорить с графом! А того, кто попытается помешать мне, я прокляну таким проклятием, что он будет маяться до конца своих дней.

Слуги остановились как вкопанные. Глядя на их лица, Ники едва не расхохотался. Хотя его мать была всего лишь женщиной, она могла обвести вокруг пальца любого англа. Ники гордился ею. Кто, кроме цыганки, мог вот так, в два счета, добиться своего при помощи одних только слов?

Мать еще крепче сжала его руку, и они двинулись дальше. Прежде чем лакеи успели прийти в себя, чей-то громкий звучный голос произнес:

— Эй, вы! Что здесь происходит?

В холл, широко шагая, вошел граф, высокий и надменный.

— Цыгане, — брезгливо проговорил он. — Кто позволил этим грязным тварям проникнуть в мой дом? Марта без обиняков сказала:

— Я привела к вам сына Кенрика, лорд Эбердэр, вашего внука. Единственного внука, который у вас есть — другого уже никогда не будет.

В холле воцарилась гробовая тишина. Граф ошеломленно уставился на Ники.

— Если вы сомневаетесь в моих словах… — продолжала Марта.

— О нет, я готов поверить, что этот мерзкий щенок отродье Кенрика: он весьма похож на своего папашу, — справившись с потрясением, перебил ее граф.

Он смотрел на Марту тем хищным голодным взглядом, который Ники часто замечал у мужчин-англов, глазеющих па цыганских женщин.

— Я вполне понимаю, почему моему сыну хотелось спать с тобой, но мне без надобности его цыганский ублюдок.

— Мой сын не ублюдок. — Марта вытащила из-за корсажа два сложенных листка бумаги, грязных и засаленных. — Поскольку вы, англы, придаете большое значение всяким документам, я сохранила доказательства: мое брачное свидетельство и метрику Ники.

Лорд Эбердэр бросил раздраженный взгляд на бумаги, но тут смысл сказанного дошел до его сознания, и он окаменел от изумления.

— Ты хочешь сказать, что мой сын женился на тебе ?

— Да, женился, — гордо ответила Марта. — И по цыганским обычаям, и в вашей церкви. И ты должен радоваться этому, старик, потому что теперь у тебя есть законный наследник. Поскольку все твои сыновья умерли, другого у тебя уже никогда не будет.

— Что ж, ладно, — злобно глядя на нее, произнес граф. — Сколько ты хочешь получить за него? Пятьдесят фунтов будет довольно?

Ники увидел, как в глазах матери сверкнул гнев. Но это продолжалось всего лишь мгновение. Взгляд Марты вдруг стал хитрым.

— Сто золотых гиней, — сказала она. Граф вынул из жилетного кармана ключик и протянул его старшему из слуг.

— Возьми из денежного ящика сто гиней и принеси мне, — приказал он.

Ники не выдержал и рассмеялся, потом сказал по-цыгански:

— Это самая ловкая штука, которую я когда-либо видел, мама. Ты не только сумела убедить этого глупого старого англа, что я ему родня, но и выманила у него кучу денег! Теперь у нас целый год ни в чем не будет нужды. Где мы с тобой встретимся, когда я удеру отсюда нынче ночью? Может, у того старого дуба, с которого мы перелезли на стену усадьбы?

Марта покачала головой.

— Ты не должен убегать отсюда, Ники, сынок, — ответила она тоже по-цыгански. — Этот англ и вправду твой дедушка, и отныне здесь будет твой дом.

Ее пальцы ласково пробежали по волосам мальчика, и Ники подумал, что сейчас мать непременно скажет что-нибудь еще — ведь не могла же она наговорить все это всерьез.

Но тут лакей, которому граф отдал ключ от денежного ящика, вернулся и сунул в руку Марты позвякивающий кожаный кошелек. Она быстро и сноровисто пересчитала его содержимое, потом высоко задрала верхнюю юбку и положила кошелек в карман нижней. Ники был потрясен поступком матери. О чем думают эти англы, разве им невдомек, что, подняв юбку в их присутствии, она осквернила их всех, сделала мархим, нечистыми? Однако они, похоже, не понимали, какому ужасному оскорблению только что подверглись.

Марта в последний раз посмотрела на сына. Глаза у нес горели, в них застыло какое-то странное, немного шальное выражение.

— Обращайся с ним хорошо, старик, не то мое проклятие не оставит тебя и на том свете. Помереть мне нынче же ночью, если это не так!

Она решительно зашагала к выходу; многочисленные яркие юбки колыхались над отполированным до блеска полом. Лакей открыл перед нею дверь. Она обернулась, гордо, словно настоящая принцесса, кивнула всем присутствующим — и шагнула за порог.

Ники объял ужас: внезапно он понял, что мать не шутила. Она в самом деле решила оставить его у англов! Он бросился вслед за нею, крича: «Мама, мама!»