Барбара Картленд: Принц для Золушки

Линн принялась было возражать, но Мариота, поняв отца, успокоила ее.

Он любил их мать и после ее смерти решил, что жизнь уже никогда не станет прежней.

Он добровольно замуровал себя, погрузившись в работу над книгой, и старался не обращать внимания на происходящее вокруг.

Но теперь ему улыбнулось новое счастье, и он перечеркнул прошлое, желая забыть о пережитых страданиях и горе.

Неудивительно, что он и леди Коддингтон отправились из Квинз-Форда в церковь в закрытом экипаже графа.

После венчания они вернулись домой. Никто не мешал им наслаждаться обществом друг друга.

Через два часа новая леди Фордкомб опять поехала в церковь вместе с Линн, а Мариота села с отцом в другую карету.

В церкви было тихо и пусто. Никто не глядел на них и не сплетничал об этом тайном венчании. Но Мариоте казалось, что ее благословляют все их предки, а значит, труды отца, написавшего о них книгу, не пропали даром.

Ей также показалось, что, когда они с графом ответили согласием и навеки соединились, сверху из-под сводов зазвучала музыка и хор ангелов запел мелодии ее грез.

Граф просто осыпал ее подарками. На ней было не только великолепное свадебное платье, но и бриллиантовая диадема, и завершавшие гарнитур ожерелье, и браслет с такими же бриллиантами.

По его словам, это было только начало и драгоценности лишь открывали список даров, которые он собирался ей преподнести.

Перед выходом Мариота, взглянув в зеркало, увидела, что не только потрясающе красива, но и как две капли воды похожа на героиню собственных сказочных историй. Такой же всегда видел ее и граф. Когда он подал ей руку перед алтарем, она поняла, что они просто созданы друг для друга. Даже Божье благословение не могло бы прочнее скрепить их союз.

«Отныне мы навеки вместе», — подумала Мариота и поблагодарила Господа за чудесную встречу, за то, что ей больше не нужно бояться одиночества, которого она так страшилась в прошлом.

— А вот обо мне все забыли и бросили на произвол судьбы, — пожаловалась Линн. — Джереми женился, Мариота вышла замуж, и папа тоже нашел свое счастье. Это несправедливо!

— Я вовсе не забыл о вас, — отозвался граф. — Мы с Мариотой постоянно говорим о вашей судьбе. Хотите узнать, что мы решили?

— Как, неужели вспомнили, что я существую, — язвительно заметила Линн.

— Я побывала у миссис Феллоус, — сообщила Мариота, — и она предложила тебе погостить в Грандже до конца лета. Там ты сможешь ездить верхом и держать свою лошадь в конюшне сквайра К зиме лошадей у них прибавится, и ты обязательно примешь участие в охоте или в Грандже, или, если захочешь, здесь, в поместье.

— В охоте? — взволнованно воскликнула Линн.

— Но это развлечение, а вообще тебе стоит заняться чем-нибудь посерьезней, — продолжила Мариота.

— Чем же это?

— Альвик считает, что тебе необходимо расширять кругозор и получить хорошее образование. Он собирается отправить тебя и Элайн Феллоус в Европу, чтобы ты смогла свободно говорить по-французски и по-итальянски.

Глаза Линн засверкали:

— Объясни, пожалуйста, поподробней.

— Он договорился, что вы с Элайн поедете в Париж с гувернанткой, лакеем и несколькими слугами. Посмотришь город, познакомишься с друзьями графа, у которых есть дочери твоих лет, а потом продолжишь путешествие во Флоренции и Риме.

Линн взвизгнула от восторга:

— Я не могу этому поверить! Неужели это правда?

— Мы уже обо всем условились, — отозвалась Мариота. — Через год ты вернешься, и папа устроит бал в твою честь. Вслед за ним тебя ждут балы в Лондоне, в замке Бэкингем и в Оксфордшире.

Линн обомлела, подбежала к графу и поцеловала его.

— Только вы могли придумать такое, — сказала она.

— Я надеялся вас удивить, — откликнулся граф. — Обещаю, что вы будете блистать в Сент-Джеймсе. Но ваша красота требует огранки, и вам необходимо многому научиться.

— Я стану самой образованной дебютанткой из всех представленных королю, — пообещала Линн.

Граф засмеялся.

— Почему ты так добр к моей семье и как ты сумел все устроить? — спросила его Мариота, когда они остались одни.

— Должен сознаться, что я действовал только в собственных интересах, — откликнулся он. — Да будет тебе известно, я закоренелый эгоист и не желаю видеть твой тревожный, озабоченный взгляд и знать, что тебя не оставляют мысли о судьбе близких. Отныне ты должна думать только обо мне.

Он добрался до самых затаенных уголков ее души и осветил все, что скопилось в них за годы бедности и лишений.