Эльвира Барякина: Белый Шанхай

Клим разыскал городскую тюрьму, но ему так и не удалось узнать, там ли содержится Нина или где-нибудь еще.

Пекин — город заборов. Дома, учреждения, театры и целые кварталы — все было окружено непреодолимыми стенами. Бродя по китайской столице, Клим чувствовал себя в лабиринте, состоящем из каменных прямоугольников и квадратов.

Однажды он поднялся на древнюю башню, с которой было видно полгорода. Наверху висел исполинский колокол, который служил пекинцам вместо часов — на нем отбивали время.

— Господин может кинуть в колокол денежку, — намекнул сторож. — А если при этом загадать желание, то оно непременно сбудется.

Клим понимал, что тот надеется поживиться за счет легковерного «белого дьявола», но все равно достал кошелек. К великому разочарованию сторожа подброшенная Климом монета словно испарилась в полумраке под потолком, беззвучно упав в толстый слой пыли на вершине колокола.

— Все, уже поздно, башня закрыта! — рассердился сторож.

С тяжелым сердцем Клим отправился назад в гостиницу. В голову лезли безумные идеи: связать сторожа и азбукой Морзе отбить на колоколе послание для Нины: «Я здесь». Впрочем, она все равно не знала телеграфного языка.

У гостиницы Клим столкнулся с Даниэлем.

— Переодевайся к ужину — велел тот. — Сейчас мы кое-куда поедем. Я придумал, как нам связаться с русскими большевиками.

Через полчаса они вошли в небольшой европейский ресторан в двух шагах от Посольского квартала. За круглыми полированными столами сидели шумные компании иностранцев. Бегали официанты, гремела посуда, а под высокими потолками в сизом сигаретном дыму покачивались флаги Великих Держав.

Клим и Даниэль поднялись на верхний полуэтаж и сели за крошечный столик у перил, откуда было видно, что творится в общей зале.

— Сейчас Китай стал Меккой для социалистов со всего света, — сказал Даниэль, кивая на публику внизу. — Как правило, это богатые романтики, которые могут позволить себе не работать и путешествовать по миру. Они начитались восторженных книжек о большевистском перевороте и рванули сюда — чтобы быть свидетелями новой революции, которой, разумеется, не будет.

— Зачем мы пришли сюда? — не понял Клим.

Даниэль таинственно улыбнулся.

— Эти господа олицетворяют для Москвы «прогрессивную мировую общественность». Половина из них состоит внештатными корреспондентами левацких газетенок с тиражом в пятьсот экземпляров, и когда большевикам надо распространить какую-либо информацию, они посылают сюда своего человека. Видишь курчавого юношу в полосатом галстуке? Это Анатолий Левкин, юрист советского полпредства. Время от времени он запускает тут очередные газетные утки, «прогрессивная общественность» их подхватывает и отправляет депеши в свои редакции. А потом в СССР начинается ликование: «Трудящиеся Запада проявляют солидарность с советским руководством!»

— Этот юрист имеет отношение к делу Бородиной? — нетерпеливо спросил Клим.

— Именно.

Левкин показался Климу похожим на комара: маленький, длинноносый и глазастый, он вместе со своим переводчиком перелетал от стола к столу, суетился и угощал всех папиросами. Даже на балконе было слышно, как он горячо доказывал, что в буржуазной прессе были опубликованы сфабрикованные документы:

— Китайские сатрапы изъяли в нашем полпредстве самые обычные деловые бумаги, а потом приписали нам фальшивки, чтобы скомпрометировать первое в мире социалистическое государство. СССР никогда не покушался на суверенитет других стран.

Оставалось только изумляться: как можно столь бессовестно врать? Но, судя по одобрительным выкрикам, «прогрессивная общественность» верила Левкину.

— Люди всегда готовы обманываться, если ложь соответствует их потаенным желаниям, — сказал Даниэль. — Этим господам хочется, чтобы большевики были Силой Добра, за которой можно следовать без оглядки, и поэтому они заранее отметают факты и здравый смысл.

Левкин расплатился за ужин, отпустил переводчика и направился к выходу.

— Подойди к нему и представься коммунистом из Шанхая, — шепнул Даниэль Климу. — Скажи, что у тебя есть связи в немецком посольстве и тебе намекнули, что в Европе тоже скоро будут налеты на советские полпредства.

Клим в недоумении посмотрел на Даниэля: еще не хватало впутаться в шпионский скандал!

— Что ж ты сам не подойдешь к Левкину?

— Я не знаю русского языка.

Клим не двигался с места, и Даниэль начал злиться.