Виктория Холт: Мадам Змея

Но он не мог отказать себе в удовольствии подразнить ее! Пусть она думает о худшем — или о лучшем. Сатир — король Франции — овладевает добродетельной Дианой! И затем он внезапно откроет ей истинную причину их свидания. Она сделает вид, что испытала облегчение, хотя на самом деле рассердится.

— Я думал о вас с того дня, когда вы отправились к отцу, чтобы сообщить ему о том, что его жизнь спасена. Помните?

— Да, сир. Помню.

— Какой счастливой вы ушли от меня! Вы поведали отцу, что оплатили его жизнь… фальшивой монетой?

— Мой отец не понял бы меня, — ответила Диана. — Он отчасти потерял рассудок в темнице Лоша. Его окружали каменные стены; свет проникал в камеру лишь через окно для передачи пищи. И затем… почти на эшафоте… ему сказали, что казнь заменена пожизненным заключением. Я полагала, что вы прощаете его. Не поняла, что отца ждет тюрьма.

— Мы оба не поняли друг друга: вы — меня, а я — вас, моя добродетельная Диана.

— Там он состарился раньше срока, сир.

— Предатели не должны жить, как верные мне люди, — сухо заметил Франциск. — Даже те предатели, у которых есть красивые дочери. Добродетель дочерей может плохо отразиться на предателях.

Она молчала. Франциск знал, что Диана не на шутку испугалась.

— Что сейчас с вашим отцом?

— Там он состарился раньше срока сир.

— Я рад. Я могу избавить вас от волнения. Я, правитель Франции, являюсь рабом красоты.

— Ваша доброта известна всей Франции, сир.

— Теперь мы понимаем друг друга. Я попрошу вас об одной услуге.

Она отодвинулась от Франциска, но королю надоела игра. Он быстро добавил:

— Я хочу поговорить с вами о герцоге Орлеанском.

— О маленьком герцоге!

— Он уже не маленький! Он скоро станет мужем. Что вы о нем думаете?

— Не знаю, сир. Я видела его всего лишь раз или два.

— Говорите смело. Скажите, что он — неотесанный, мрачный дикарь и больше похож на испанского крестьянина, чем на сына короля. Я не стану спорить.

— По-моему, он — красивый юноша.

Король засмеялся.

— Неужели, Диана, ваши блестящие глаза могут только пленять, но ничего не видят? Я сказал вам — не выбирайте слова с такой осторожностью.

Она улыбнулась.

— Мне кажется, сир, он застенчив и неловок. Но он еще молод.

— Вечное женское объяснение! Он еще молод! А раз так. Женщины испытывают к нему нежность. По годам он уже взрослый мужчина, однако я не вижу в нем мужских черт.

— Я слышала, он часто оказывается первым на охоте.

— Собаки тоже мчатся впереди! Я думал о воспитании сына и решил сделать вас его нянькой.

— Сир!

На лице короля появилась насмешливая улыбка.

— Моя просьба не содержит в себе ничего, что способно оскорбить целомудренную Диану. Все очень просто: моя сестра и мадемуазель д'Эйлли считают, что мальчик заслуживает сочувствия, а не упреков. По их мнению, лишь мягкая женская рука поможет ему сбросить с себя уродливую испанскую кольчугу и надеть французский костюм. Я выбрал вас. Вы должны поспособствовать этим переменам. Ни моя сестра, ни мадемуазель д'Эйлли не знают пока о моем выборе. Вы достаточно умны, чтобы понять причину этого. Вы, Диана, — моя избранница.

Он пожал плечами.

— Мадемуазель д'Эйлли может заревновать, вы понимаете? Чувственная роза способна порой позавидовать благородной лилии. Венера может испытать зависть к Диане. Она знает, как загораются мои глаза при упоминании вашего имени, как восхищаюсь я вашей добродетельностью, хотя порой и сожалею о ней. Что касается моей сестры… Вы — убежденная католичка, а моя драгоценная Маргарита флиртует с новой верой. Я, ваш король, выбираю вас. Я выбираю вас за ваши добродетели, честность, достоинство и острый ум. За то, что вы — женщина, которой Франция вправе гордиться. Я назначаю вас воспитательницей моего сына. Я хочу, чтобы вы помогли ему обрести изящные манеры. Пусть в нем повторятся мои достоинства — если таковые, на ваш проницательный взгляд, существуют, — и пусть он избежит моих недостатков.

Теперь Диана улыбалась.

— Кажется, я поняла вас, сир. Я стану его другом. Бедный мальчик! Он нуждается в друзьях. Я сделаю из него джентльмена. Я польщена тем, что мой благородный король счел меня достойной такого задания. У меня нет сына. Я всегда мечтала о нем.

— О, — воскликнул король, — мы мечтаем о сыновьях, не предполагая, что они могут оказаться такими, как Генрих Орлеанский. Я верю, что вы отлично справитесь с этим поручением.

Беседа закончилась. Диана поклонилась и покинула короля, который после ее ухода продолжал думать о ней с легким сожалением.