Виктория Холт: Седьмая — для тайны

Гастона Марчмонта убила Флора, Фредерика! Прошу тебя… пожалуйста, прошу тебя, пойми! Это тайна, которая не должна всплыть наружу!

Некоторое время я молчала, в полном оцепенении. Несмотря на ужас, охвативший меня, я почувствовала странное облегчение: между нами больше не было тайн!

Я все живо представила себе: Флору, бросающую младенца; ужас, охвативший ее, когда она осознала случившееся. Передо мной стояли три отчаявшиеся женщины, ищущие выход из невыносимого положения. Я чувствовала, как торжествовала Люси, увидев, какое прекрасное будущее открывается перед ее сыном; представляла, как они тайком хоронят бедное убитое дитя. Я могла представить себе, как у Флоры помутился разум. Перед моими глазами стояла картинка с семью сороками, которая всегда должна напоминать ей об ужасных последствиях раскрытия тайны.

А безумная Флора выдала ее! Гастон вытянул у нее эту тайну, и она своим простодушным, недалеким умом нашла только одно решение: убить его, пока он не успел рассказать тайну, которая никогда не должна быть раскрыта!

Я сказала:

— Криспин, это поместье не принадлежит тебе!

— Но если бы не я, оно пришло бы в упадок! Я сделал его таким, какое оно сейчас!

— И все же оно не твое. Ты не наследник этого поместья!

— Нет. Люси — моя мать. Мой отец неизвестен!

— Люси знает его, — сказала я. — Но факт остается фактом. Что же вам делать?

— Делать? Что ты имеешь в виду?

— Криспин… Я должна называть тебя Криспином?

— У меня нет другого имени!

— Я всегда буду помнить об этом, несмотря на то, что ты раскрыл мне тайну.

Криспин молчал, а я продолжала.

— Это поместье не принадлежит тебе, не так ли? Признавать этого он не хотел, но это была правда, которую он прекрасно знал.

— По-моему, ты никогда не будешь счастлив, если что-то присвоил себе не по праву!

— Я счастлив! Это поместье всегда было моим! Я и не мыслю, что может быть иначе!

— Будь Гастон Марчмонт жив…

— Но он мертв!

— Будь он жив, он бы сделал эту тайну достоянием всех! А затем…

— Конечно. Это и входило в его планы. У него, должно быть, были кое-какие подозрения. Флора, наверное, о чем-то проговорилась. Да и то, что куклу звали Криспином, казалось подозрительным. Он бы заявил свои права на часть поместья, принадлежащую Тамарикс, и, удайся ему это, поместье просуществовало бы недолго!

— Но это поместье Тамарикс! Она единственная законная наследница!

— Если бы все сложилось так, это было бы несчастьем! — ответил Криспин. — Подумай о том, чем живут все обитатели поместья. Оно бы пропало, и все они лишились бы средств к существованию! Тебе теперь известна тайна, но больше никто не должен ее узнать. Я рад, что ты знаешь. Ты права. Мы не хотим, чтобы у нас были секреты друг от друга. Больше их никогда не будет!

— Я рада, что ты, наконец, понял это!

— Проблема лишь с Флорой. Люси не знает, что нам с ней делать; ты видишь, что этот человек сделал с ней! Она очень изменилась.

— По-видимому, у нее на совести его смерть, как и смерть того ребенка!

— Ей больше не нужна кукла. Она, кажется, поняла, что Криспин умер, а кукла — всего лишь кукла! Когда она считала ее ребенком, она была более или менее спокойна. Она как бы вычеркнула прошлое из своей памяти. Но этот мерзавец заставил ее рассказать о прошлом, и она его вспомнила. Он вернул ее в реальный мир, а этого ей не вынести!

— Криспин, — сказала я. — Ты должен сделать только одно, или ты никогда не будешь по-настоящему спокоен. Тамарикс должна узнать, что поместье принадлежит ей. Она должна узнать правду. Ты никогда не будешь по-настоящему счастлив, пока не расскажешь ей!

— И потеряю все, для чего работал все эти годы?

— Тамарикс любит тебя. Она гордится тобой. Она же считает тебя своим братом! Она захочет, чтобы ты жил здесь. Она понимает, что ей не справиться с поместьем без тебя!

— Но оно уже не будет моим! Я не смогу принимать самостоятельные решения и отдавать приказания!

— Она не будет вмешиваться в твои дела!

— А если она выгодно выйдет замуж? Только представь себе Гастона Марчмонта, если бы он был здесь!

— Его уже нет в живых. По-моему, будет правильно, если Тамарикс все узнает, иначе ты никогда не сможешь прямо глядеть ей в глаза!

Криспин решительно отверг мои доводы. Он рассказал мне обо всем, потому что мы договорились не иметь тайн друг от друга. Но все должно остаться между нами. Что толку рассказывать людям эту давнишнюю историю? Что толку обвинять Флору в убийстве?