— Ты прочел большую их часть — исторические, мифы, народные сказания, вот эти на гэльском языке. Ты единственный из всех, кого я знаю, кто будет их ценить.
Когда они открыли дверь библиотеки, полдюжины женщин Фитцжеральд по-прежнему находились в холле в ожидании добычи. Теперь, когда Шону исполняется девятнадцать, он вступает в брачный возраст, и не логично ли поискать ему жену среди семейства Фитцжеральд? И даже если он не собирается связывать себя узами брака и на уме у него только флирт, опять-таки почему бы не с одной из Фитцжеральдов?
Кэтлин, мать Шона, как и се сестры, была очень целомудренна, как и полагалось достойной, верующей в Бога ирландке, но более молодое поколение не отличалось такими высокими моральными принципами. В течение следующего часа не менее семи особ женского пола пытались завлечь его на стены и башни Мэйнута. Юмор послужил ему защитой.
— Наверху пятьдесят пять спален. Мне и жизни не хватит, чтобы хоть одной ногой зайти в каждую из них!
Хотя сегодня Шон вел себя осмотрительно, его победы были многочисленны и разнообразны. Так как его мать запрещала связываться с горничными в Грсйстоунсе, Шон при случае баловался с дочками арендаторов-фермеров. Но обычно он доставлял себе удовольствие в Дублине, где возможностей было не счесть. Его дед содержал городской дом на модной Меррион-роу, и Шону разрешили им пользоваться. В последний месяц он полностью реализовал эту возможность, отдавая должное прелестям барменши из Брезен-Хед, продавщицы из лавки льняных тканей на Графтоп-стрит, актрисы из Смок-Элли и неудовлетворенной молодой жены сэра Ричарда Хирона, английского чиновника в Дублинском замке.
Шон заметил свою тетку Тиару, ту самую, в пурпурной вуали, проплывающую мимо.
— Вот если бы принцесса Тиара стала заманивать меня в свой тронный зал, я бы вряд ли устоял.
— Если ты не будешь себя достойно вести, я вытяну тебе ухо на длину твоей руки, — царственно произнесла та.
Шон обнял ее и пылко поцеловал:
— Не забудь оставить мне танец в воскресенье.
— Можешь сообщить Кэтлин, что мы прибудем на празднование.
Шон понятия не имел, говорила ли она обо всех Фитцжеральдах или использовала королевское «мы». Углом глаза он заметил еще одну кузину в белом наряде послушницы. Странности караулили вас за каждым углом, когда вы приезжали в Мэйнут.
В летнем доме на острове Англси Эмбер Монтегью предвкушала предстоящий праздник сильнее, чем все остальные Фитцжеральды, вместе взятые.
Она исполнила все, что требовал от нее муж, нежно, изящно, отрешенно. Ирландия и Джозеф стоили того. Эмбер казалось, что она плывет на сияющем облаке. Ей уже сейчас не хватало воздуха от предвкушения радости. Она уже знала, что наденет, и мысленно перебирала гардероб юной Эмерелд.
С какой гордостью покажет она свою красавицу дочку и сына всем Фитцжсральдам и О'Тулам. У Эмбер кружилась голова при мысли о поездке домой. Она уже чувствовала запах торфа, к которому примешивался аромат нежной зеленой травы.
— К которому часу мы должны быть готовы в воскресенье, Уильям? — спросила она, пристально вглядываясь в лицо мужа и натягивая чулок на длинную ногу.
— Ты не поняла меня, Эмбер. И речи не может быть о том, чтобы ты поехала.
При его словах мягкое мечтательное выражение ее глаз исчезло. Сердце дрогнуло, потом остановилось.
— Неужели ты всерьез полагаешь, что я повезу свою жену на вульгарный праздник кучки грубых жителей болот?
— Но, Уильям, это же моя семья. Мой дядя — граф Килдэрский.
— Именно поэтому я на тебе и женился. Но праздник у О'Тулов, судя по всему, выльется в пьяный дебош. Я не повезу мою жемчужину к свиньям. Ты слишком лакомый кусочек, чтобы представлять тебя целому клану пьяных ирландцев.
У Эмбер стало горько во рту. Просить? Но это только даст ему возможность упиться собственной властью, а ответ будет тем же. Его отказ был окончательным.
— Я намереваюсь взять Эмерелд и Джона вместе с моим племянником Джеком. Мальчику это будет полезно. Он слишком цепляется за твою юбку. Я хочу сделать из него мужчину. Юнец, который не может предаваться пьянству и разврату, сохраняя при этом трезвость ума, слабак!
Эмбер чуть было не закричала: «Если это будет пьяный дебош, почему ты тогда берешь с собой Эмерелд?» Но вовремя остановила себя. Она не лишит свою любимую дочь возможности посетить Ирландию и увидеть семью Фитцжеральдов. Эмбер вздохнула, сердце ее болело. Теперь она поняла, что оказалась жертвой еще одной жестокой игры. Женщина чувствовала, что ее ранили в самое сердце, и не решалась заплакать, боясь, что вместо слез потечет кровь.
Читать дальше