Джорджетт Хейер: Всевластие любви

Он заломил руки и умолк. Неодобрительно поглядывавшая на него Сара сказала:

– Если мне будет позволено высказать предложение, сэр, я была бы вам очень признательна, если бы вы приподняли ее, чтобы я могла вытащить из-под нее шаль и ее укрыть!

– Да, да! Вы абсолютно правы! – рассеянно пробормотал доктор. – Я в таком шоке, что не могу собраться с мыслями! Я знал ее много лет! Любой лишился бы мужества! Ах, бедная миледи, если бы вы только не отослали меня!

Он с нежностью приподнял ее за плечи, и Сара быстро вытащила из-под нее розовую шаль из норвикского шелка. Но не успела она укрыть ею тело леди Брум, как Сидлоу вскочила с кресла и выхватила шаль из рук Сары, объявив, что никому не позволит прикоснуться к телу ее дорогой хозяйки. И разразившись новым потоком слез, она упала на тело покойницы и забылась в истерическом отчаянии.

Доктор умолял ее успокоиться, но она ничего не слышала. Ему пришлось силой поставить ее на ноги и крепко держать за плечи, чтобы она не упала.

– Что же делать? Я должен дать бедняжке успокоительное. Нельзя допустить, чтобы она растревожила сэра Тимоти! Мне надо пойти к нему, чтобы подготовить к страшному известию, иначе он не вынесет шока! Но и нельзя же оставить ее светлость здесь, на полу! Просто не знаю, за что хвататься!

– Ну что ж, сэр, – взяла слово как всегда практичная Сара, – поскольку ее светлости вы помочь уже не можете, а к сэру Тимоти вас пока некому проводить, то лучше всего вам сейчас отвести мисс Сидлоу в ее спальню и дать ей хорошую дозу чего-нибудь успокоительного. Я ее раздену и уложу в постель, вы не беспокойтесь!

Доктор согласился. Он почти волоком потащил рыдающую Сидлоу из комнаты. Сара последовала за ним, задержавшись лишь, чтобы велеть Кейт пойти посидеть где-нибудь в другом зале, пока она не вернется, и Кейт осталась одна.

Ужасающие подробности жестокой смерти леди Брум на какое-то время лишили ее душевных сил, но, когда она столкнулась с необходимостью преодолеть свою слабость, силы откуда-то взялись. С окаменевшим лицом Кейт взглянула на безжизненное тело, покрытое шелковой шалью, радужный цвет которой был столь неуместен в данной ситуации, и вышла в холл. Дожидавшийся ее Пеннимор выпрямился и взглянул на нее печальными глазами.

– Ее светлость скончалась, – тихо сказала Кейт. – Наверное, вы уже поняли. Знает ли сэр Тимоти?

– Нет, мисс. Я не мог решиться известить его сам, и Тенби тоже не смог. Тенби сказал ему все, как вы велели, и что при ее светлости находится доктор. Тенби говорит, что он встревожился, но не очень сильно. Пусть лучше мистер Филипп ему скажет, мисс Кейт. Он лучше знает, как сказать и что сказать, – понизив голос, добавил он.

– Да, пожалуй, – согласилась Кейт. – Я думаю… я надеюсь, что он скоро вернется. Но пока суд да дело, мы не можем оставить ее светлость лежать на полу, не так ли?

– Да, мисс, так делать не подобает. Куда вы желаете, чтобы ее положили?

– В ее собственную спальню, я полагаю. Если вы не возражаете, то пошлите Джеймса и Уильяма отнести тело наверх. Я пойду приготовлю постель.

– Да, мисс, я сейчас же пошлю их. Мне самому следовало бы догадаться, но я не так молод, мисс Кейт, и это потрясение просто отшибло у меня весь разум. Я надеюсь, вы извините меня!

Он поспешно удалился, а Кейт пошла наверх. В верхнем холле она увидела стайку горничных, взволнованным шепотом обсуждавших последние события, и ей не сразу удалось извлечь оттуда старшую горничную, которая увлеченно обращала внимание своих подчиненных на точность предсказания миссис Торн. Несколькими приличествующими случаю словами Кейт прервала всхлипывания грузной девицы, полагавшей неприличным воздержаться от рыданий при вести о смерти хозяйки, с которой она почти никогда не виделась; остальных горничных Кейт разослала с многочисленными поручениями. После этого у Кейт осталось совсем немного времени, чтобы убрать с огромной кровати леди Брум ярко расшитое покрывало, одеяло и все подушки, кроме одной, прежде чем на галерее послышались медленные тяжелые шаги. Она вытолкала в соседнюю гостиную испуганную, но, по счастью, не с мокрыми глазами Эллен, которая вызвалась ей помочь, закрыла за ней дверь и заперла на ключ.

Показались двое лакеев, несущих тело леди Брум. Оба они были совсем молоды, но Джеймс был бледен и заметно потрясен, а Уильям, обладавший более твердым характером, прятал свои чувства под маской, лишенной всякого выражения, и когда Кейт тихо сказала: «Положите ее на кровать!» – он кивнул, как бы ободряя своего дрожащего сотоварища.