Александр Климай - Наташа

Принимаясь за очередной набросок, Алексей подивился про себя тому, как трудно ему на этот раз дается рисунок, ведь обычно на это не уходило много сил. А виной всему были их разговоры — долгие беседы апрельскими вечерами, когда они вдвоем оставались в зале отдыха — художник и студентка, удобно устроившаяся в кресле возле большого электрического камина, укутанная теплой шалью, задумчиво смотрящая на маэстро… Именно так хотелось изобразить Алексею эту девушку.

Говорили они обо всем — о жизни, дружбе и любви, отношениях мужчины и женщины, и все было ясно и понятно, не было никаких недомолвок между ними. Эти-то беседы и отвлекали внимание художника, не давали сосредоточиться на работе.

Как-то Наташа спросила:

— Алексей Петрович, почему вы со мной так откровенны?

— Мне легко с вами, Наташа, — признался он, — во время наших встреч я отдыхаю душой. Да ведь и вы делитесь со мной своими мыслями и проблемами, вы замечаете?

— Да, пожалуй, — кивнула она.

Однажды, придя на очередной сеанс, Наташа увидела на столе букет алых полураскрывшихся роз. Когда она устроилась в уже привычной для нее позе в кресле, Алексей положил цветы ей на колени:

— Это вам…

Девушка благодарно кивнула, а щеки ее вспыхнули. Уходя этим вечером, она поднесла цветы к лицу и, немного виновато улыбаясь, проговорила:

— Вы знаете, Алексей Петрович, я завтра не смогу прийти…

— Что-нибудь случилось?

Наташа отрицательно покачала головой.

— Нет, просто я уезжаю на несколько дней домой.

— И когда же поезд?

— В четыре часа утра, а сейчас мне нужно идти на вокзал за билетом. Я заказывала.

— Вас проводят?

— Да… друг, — девушка как-то растерянно посмотрела на Алексея.

А у того кольнуло сердце: «Как же мало я о тебе знаю…»

Наташа попрощалась и ушла, а Алексей, доработав очередной неполучившийся набросок, медленно вышел на улицу. Ноги сами привели его на вокзал. Зачем — он не отдавал себе отчета, вероятно, хотелось еще раз увидеть девушку, но он ее не нашел.

Ранним весенним утром в 7-м вагоне скорого поезда. «Москва — Караганда» не спала, пожалуй, только одна женщина, не считая дежурного проводника. Нина Харитоновна была дамой уже преклонных лет, чрезвычайно энергичной и общительной. Вместе с мужем ехала она в гости к младшей дочери. В дороге у нее разыгралась мигрень, к тому же мучила бессонница, и она, повязав голову мокрым полотенцем и перечитав все находившиеся в купе журналы, сидела теперь у окна, разглядывая быстро мелькавшие многоэтажные дома города, к которому приближался поезд. Постепенно она почувствовала, что головная боль улеглась, успокоилась.

Ее взгляд скользнул по перрону, одиноко стоявшим фигурам редких пассажиров и остановился на молодой паре, беседующей у дверей вокзала. Девушка была симпатичная, даже красивая, отметила про себя Нина Харитоновна: она стояла вполоборота и нетерпеливо поглядывала на приближающийся поезд. Юноша, держа ее под руку и наклонив голову, казалось, в чем-то горячо ее убеждал, она согласно кивала, но видно было, что мысли ее где-то далеко. Нина Харитоновна считала себя в душе тонким психологом и очень любила, как она говорила, «вникать в чужие судьбы» и особенно давать советы на все случаи жизни, причем делая все это ненавязчиво. Ее заинтересовала молодая пара, девушка пришлась ей сразу по душе:

— Такая же черноволосая, и глазами немного похожа на мою дочку. А этот молодой человек — ее друг, вероятно…

Нина Харитоновна вздохнула, вспомнив ушедшую молодость, и любовно посмотрела на выглядывающую из-под одеяла лысину похрапывающего мужа. Она была горда своим выбором:

— Сразу двое ребят ухаживали за мной, ведь в девах-то я была красавица, а я возьми да и выйди замуж за третьего, за Ивана, с которым только-только познакомилась на танцах.

Жила она со своим мужем дружно, небедно, нажила трех детей, и Иван в ней до старости души не чаял.

— Да, сейчас не умеют так любить и лелеять, — и женщина вновь взглянула в окно.

Поезд медленно останавливался. Девушка подхватила большую сумку, стоявшую у ее ног, и поспешила к двери вагона. Юноша быстро шагал за ней, пытаясь забрать у нее поклажу, но только мешал ей при этом. Уже у вагона он неуклюже поцеловал ее в щеку. Нина Харитоновна поморщилась: молодой человек был явно не в ее вкусе. Женщина зевнула и уже решила устроиться полежать часок-другой, как дверь открылась и на пороге появилась та самая девушка. Она приветливо поздоровалась, видя, что женщина не спит, разместила вещи и быстро устроилась на верхней полке. Вскоре послышалось ее ровное дыхание.