Бонни Винн - Летняя роза

Бостон, весна 1879

Руки Кассандры Дэлтон дрожали от едва сдерживаемой ярости, когда она перечитывала письмо. В глаза бросились слова: «Убедительно советую Вам продать собственность за справедливую цену, о которой договорятся адвокаты обеих сторон». Ее губы скривились в презрительной усмешке.

Касси отлично знала, что такое «справедливость» адвокатов. Она сама и ее двенадцатилетний сводный брат оказались теперь в полной нищете благодаря «справедливости» одного стряпчего, приложившего руку к делам семьи после смерти отца. Она вновь взглянула на смехотворную цену, указанную в письме. Даже эта снимаемая ею квартирка приносила владельцу в два раза больший доход.

Этот Шэйн Лэнсер, землевладелец, вне всякого сомнения, надеется, что она откажется от своих прав, даже не посмотрев имение. Взгляд темно-синих глаз Касси сделался решительно-жестким. Он имеет дело не с дурочкой. Она оставила работу и подвергает себя и брата опасности вовсе не для того, чтобы еще раз оказаться облапошенной очередным адвокатом.

Стиснув зубы, Касси решила заявить свои права на собственность, которую ей завещал дядя Люк. Ни одному бесчестному грабителю-землевладельцу не запутать ее. И уж тем более не такой скрытой угрозой, как совет, что ей лучше остаться в Бостоне.

Касси помнила, как нелепо пытались объяснить ей причины дядюшкиной смерти. Ей захотелось выяснить, что именно от нее скрывали. Но стоило ей только подумать об этом, как по всему телу побежали мурашки.

Подняв голову, Касси долго смотрела сквозь мрачное окно на Соседние строения. «Нет, мистер Лэнсер, ваши угрозы меня не пугают. Я буду бороться за то, что принадлежит мне, чего бы мне это ни стоило».

Шэйн Лэнсер легким галопом ехал по равнине, поросшей кактусами. Усталость, скопившаяся в теле от недельной скачки, буквально вгрызалась в кости. В очередной раз, ерзая на скрипучем седле, он окинул взглядом просторы, раскинувшиеся перед ним на пути к дому. Мозолистой рукой провел по заросшему щетиной лицу. Не думалось ни о чем ином, кроме горячей ванны и мягкой постели.

Моргнув сухими, забитыми пылью глазами, Лэнсер подумал, что видит мираж. Но нет, впереди действительно виднелся фургон переселенцев. Отчетливо выделявшаяся на фоне пустынной равнины белая парусина тента бросалась в глаза, подобно белому флагу — сигналу о готовности сдаться.

Приближаясь с большой осторожностью, Шэйн спрашивал себя, не окажется ли невинный с виду фургон ловушкой. В голове всплыли воспоминания об опустошительных войнах с индейцами, между тем лошадь повела ушами, а ее широко раздувшиеся ноздри затрепетали. Определенно она что-то учуяла: либо животное, либо человека: Приближаясь с каждым шагом все ближе, Шэйн ожидал нападения. Но не прозвучало ни единого выстрела. Бесшумно он соскользнул с серой в яблоках лошади, успев при этом вынуть винтовку из-под седла и проверить пристегнутую к бедру кобуру.

Трудно сказать, кто удивился сильнее, когда из-за борта фургона выглянули три испуганных лица. Молодая девушка с волосами цвета воронова крыла пыталась укрыть своей спиной мальчишку-подростка, однако тот шагнул вперед, всем своим видом выражая готовность дать отпор. Рыжеволосая женщина расправила складки на ситцевой юбке, однако она заметно побледнела, отчего явственнее проступили веснушки на ее худощавом, с неправильными чертами лице.

Темноволосая шагнула в сторону, в свою очередь не желая прятаться за спиной мальчишки. Руки ее подрагивали, но, тем не менее, она храбро стояла перед Шэйном, крепко сжимая дрожащими пальцами небольшой короткоствольный крупнокалиберный пистолет. Взгляд рыжеволосой перебегал с нелепого оружия своей спутницы на длинноствольную винтовку Шэйна и обратно.

Шэйн подавил желание презрительно фыркнуть, видя, как хрупкая женщина продолжала бросать ему вызов с этим никчемным куском металла в руке. Он окинул ее взглядом с головы до ног, его властные глаза сузились, внимательно приглядываясь. «Интересно, что делает такая красотка посреди этой глуши?» — подумал он.

— Где ваши мужья? — спросил он.

Обе женщины, определенно, должны были быть замужем. На вид он бы дал темноволосой лет эдак чуть больше двадцати пяти, а рыжеволосая выглядела по меньшей мере на тридцать с небольшим. Не могли же они оказаться здесь в одиночку, имея защитником одного лишь мальчишку.