Елена Малиновская: Любовь без права выбора

– Брат, – опять просипела я, сделав попытку схватить ее за руки. – Мой брат…

– Неужели ты с самого утра там стояла? – громко ужасалась она, не слыша моего шепота. – Это же жуть сколько времени прошло! А одежда-то на тебе: дырка на дырке!

И опять провал в памяти. Когда я открыла глаза в следующий раз, то увидела Гарольда. Он сидел подле меня и хмурил брови. Одна его рука приятно холодила мой лоб, а второй он держал меня за запястье, словно считал пульс.

– Господин! Прошу, мой брат!

Я чуть не плакала, не понимая, почему меня никто не слышит. Неужели все зря? Неужели Дирк так и не дождется помощи?

Темно-карие глаза некроманта странно блеснули, когда он взглянул на меня. А в следующее мгновение он приложил указательный палец к моим губам, не дав вымолвить ни слова.

– Спи! – властно приказал он, и мои веки сами собой отяжелели. – Поговорим позже.

– Вы не понимаете!

Я понятия не имею, сказала ли это вслух или только подумала. Сил сопротивляться магии виера Гарольда у меня не было. И я мягко соскользнула в объятия сна.

– Хеда, иди пить горячий шоколад!

Я улыбаюсь, слыша такой родной голос матери. Значит, пришло время наших посиделок, когда можно говорить обо всем на свете, обсудить последнюю прочитанную книгу или похихикать над соседским мальчишкой, который как-то незаметно из сорванца превратился в застенчивого высокого юношу. Он при встрече почему-то постоянно заливается краской смущения, будто забыл, как всего несколько лет назад при любом удобном случае дергал меня за косички. По дому уже ползет густой запах свежей выпечки – это Арта принесла в обеденный зал целую гору пышек. Окна распахнуты настежь, и в них вливается свежий воздух летнего вечера. Совсем недавно прошла гроза, поэтому пахнет мокрой листвой и травой. И я слышу смех Дирка. Радостный, взахлеб. Наверное, опять дурачится во дворе с приятелем. Строят крепость, в которой планируют обороняться от созданий бога-пасынка.

И вдруг – стук в дверь. Настойчивый, резкий. Сердце почему-то заходится болью от дурного предчувствия. Нет, нельзя открывать! Но я слышу шаги отца, который торопится спуститься по лестнице. Затем повелительные громкие слова, смысл которых ускользает от моего понимания. И – чернота дальше. Мой мир рухнул в тот пригожий летний вечер.

Я проснулась от собственного крика. Слишком страшным оказалось окончание сна. Ведь именно я первой обнаружила наших родителей. Обнявшись, они лежали на супружеской постели, приняв смертельную дозу синельника ядовитого. Быстрая и безболезненная смерть. Мои мать и отец… Они решили, что смерть будет наилучшим выходом в их ситуации. Но нас с братом взять с собой не пожелали. До сих пор не понимаю почему. Неужели они не осознавали, на какую участь обрекают нас? Увы, у меня не хватило решимости последовать их примеру, хотя я нашла достаточный запас яда на туалетном столике. Я просто не смогла бросить Дирка на произвол судьбы, а самой убить брата… Нет, у меня бы не поднялась рука. И целых полгода после этого мы пытались выжить. Да, пусть в нищете, но все же. Просто жить. Чувствовать солнце на своем лице, ветер в волосах. Разве это не счастье? А наесться можно и яблоками. В прошлый год их особенно много уродилось, и мы с братом часами бродили по окрестным лесам, выискивая наиболее сладкие дички. Но потом пришла зима…

– Тихо, тихо. – На мою руку, лежащую поверх одеяла, ласково опустилась чужая ладонь. – Ты что так кричишь? Кошмар приснился?

Я с трудом сфокусировала взгляд на той, кто попыталась меня утешить. Та самая женщина, которая выбивала половик на крыльце. Служанка? Дальняя родственница, принятая в дом из жалости? Неважно, впрочем.

– Сколько?

Голос по-прежнему отказывался служить мне, выдавая вместо нормальных звуков какое-то шипение.

– Ты спишь уже двое суток, – верно истолковала мой вопрос служанка. Помолчала немного и с явным осуждением произнесла: – Ты хоть понимаешь, что едва не замерзла насмерть? Нельзя же так!

Я не слушала ее. Дыхание перехватило от ужаса, когда я услышала, как долго проспала. Двое суток! Это же катастрофа! Получается…

– Мой брат… – прошептала я, и первая слезинка прочертила влажную дорожку по моей щеке, сорвавшись с ресницы.

– Да все в порядке с твоим братом. – Женщина вдруг рассмеялась и ободряюще потрепала меня по плечу. – Ты металась в бреду и все порывалась отправиться домой за братом. Бормотала что-то о Вечном страннике и печной задвижке. Не беспокойся, господин Гарольд позаботился о нем. Правда, ему пришлось знатно постараться. Страшно представить, сколько энергии он потратил! Потом сутки отсыпался. Сам только недавно встал.