Маша Моран - Нежеланная. Книга вторая. Панна и Смерть

– Какой ты красивый… – Она не смогла сдержать восторга и улыбнулась серебряному змею.

Наверное, показалось, но змей сверкнул глазами и понимающе улыбнулся в ответ. За дверью послышался топот ног, и Мельца быстро спрятала перстень под платье. Он немного оттягивал шею и иногда касался живота. Это будоражило и волновало. Подтверждение того, что у неё появился призрачный шанс на спасение, на побег из Пеплиц. Новая жизнь была совсем близко, и Мельца сделает всё, чтобы дотянуться до неё рукой.

Она вышла из спальни и спустилась на кухню. Кмети сидели за столом, о чём-то тихо переговаривались и брезгливо поглядывали на всё ещё спящих мужиков. Мельца осторожно взяла ещё вчера приготовленный ставчик и обернулась к дружинным:

– Это… Для тех, кто ведьму… Стережёт… Они, наверное, голодны…

К концу она совсем уж тихо говорила, едва ли не шептала. Кмети смотрели на неё с удивлением – не ожидали, видать, что она осмелится при них рот открыть.

– Не надо, – это кормчий решил ей ответить, – вернутся сюда и поедят. Нечего им отвлекаться.

Мельца кивнула суровому воину и отвернулась. С этого момента она, похоже, превратилась для кметей в невидимку. Чтобы не смотреть каждый раз на развалившуюся по лавкам пьянь, Мельца начала вслушиваться в тихий разговор дружинных. Для них она была лишь прислугой, как и для всех, кто бывал в доме отца. Потому сильно дружинные не таились.

– А ипат-то наш и пан атаман спят до сих пор. – Чей-то насмешливый голос.

– А чего им не спать – всю ночь развлекались. – А в этом зависть слышится.

– С кем?!

– Ну так знамо, с кем! С красоткой-вдовой.

– Уж не знаю, кого она там заграбастать из них сумела, но пошумели они знатно.

– Так, мож, обоих?

Весёлый мужской хохот напугал Мельцу ещё больше, чем этот разговор. Нет… Не мог атаман так поступить… Он ведь… Мельца постаралась незаметно утереть слезу, скатившуюся по щеке, а потом прижала руку к животу, где под платьем прятался атаманов перстень. Неужто обманул?

Но суровый и чуточку сердитый голос вернул ей надежду:

– Атаман на рассвете уехал. – Мельца бросила взгляд через плечо и тут же испуганно отвернулась.

Это здоровяк Гирдир со своим огромным топором. И смотрел он прямо на неё. Будто знал обо всём. Руки задрожали, но она продолжила разбирать посуду. А ведь и вправду. Уехал он на рассвете, да и всю ночь рядом с ней провёл, у кашеварни. Сердце спокойнее забилось, и на губах сама собой улыбка расцвела. Не обманывал её атаман, не предавал. Вдруг тепло стало. Будто он совсем рядом где-то, тянется к ней нестерпимо горячими руками. Мельца вспомнила, как он прижимал её к своей твёрдой груди, как держал уверенно и крепко. И почему-то захотелось ей вновь это ощутить. Только чтобы обнял её не потому, что упасть готова, а потому, что сам пожелал. Ощутить каменную твёрдость его груди стало необходимостью. Глупая сумасшедшая потребность.

– Куда это он собрался? Ведьму поймали, завтра сожжём, и в Каменн!

– С ведьмой там не всё ясно.

– Да что с ней не ясно-то?! Жечь надо.

– Может, он уже уехать решил? Дело своё сделал и домой!

Мельца вновь вздрогнула. А что, если и впрямь сбежать надумал? Наобещал ей, что увезёт, а сам в душе веселился…

– Ну ты и дурак! А ежель она с углём дружбу водит, как её без атамана жечь?! Может, ей и огонь не страшен…

– Я сумку её видал. Море там вышито и ракушки.

– Ой, а то ты не знаешь, что они это специально могут? Море вышила, а сама как шандарахнет!

Все согласно замычали, а Мельца вновь над собой посмеялась. Нет, не бросил. Не такой он, как все. Значит, можно ему верить. Хоть и боязно.

Неожиданно все замолчали. Мельца обернулась, чтобы понять, что стало причиной такой внезапной оглушительной тишины. На пороге показался красавец-ипат. А за его спиной тенью маячила Злотична. На губах – довольная улыбка, глаза горят. Едва вошла, на Мельцу презрительный взгляд бросила.

А Мельца лишь плечами пожала. Ей-то что? Ей уже даже насильник не страшен. Атаман с ним в два счёта расправится. Эта убеждённость странную радость в ней породила. Легко на душе стало, спокойно. Тут и пьяницы горемычные начали в себя приходить. Мельца быстро на стол накрыла. Злотична рядом лениво из стороны в сторону переплывала, только под ногами мешалась.

Кмети набросились на еду, подшучивая друг над дружкой, а Мельца забилась в уголок.

– Эй, заполошный?! А ты чего такой смурной? Неужто перебрал вчера?

Вои расхохотались, глядя на Антипа, который трясся мелкой дрожью. Он и впрямь выглядел жалко. Глаза впали, а под ними чёрные тени залегли. Волосы всклокочены, будто кто вырвать пытался. Губы пересохли. Мельца ему квасу холодного налила, но торговый испуганно от неё отскочил и бросил брезгливый взгляд.