Елена Славная - Испытание

Он проснулся поздно ночью от громких голосов, что случалось не в первый раз. Няня, поняв что-то раньше мальчика, тут же запела тихую песенку и неплотно прикрыла ему уши. Но он все равно слышал фразы, доносимые из-за дверей.

– Подумай о сыне! – кричал его отец.

– Ему уже восемь, – отвечала мать, – и он не нуждается в моей юбке.

– Ребёнок всегда нуждается в матери, – возражал отец.

– Я его выносила, родила, подобрала лучших кормилицу и воспитателей. Терпела тебя все эти годы, в конце концов!

Раздался звук пощёчины. Мальчик уже знал его. Однажды, когда няни не было рядом, он подсмотрел ссору родителей.

– Дрянь! Какая же ты дрянь! – голос отца был еле уловим.

– Слабак! – ответила мать, а затем мальчик услышал удаляющиеся шаги.

Он не понимал, почему родители так часто ругались. Но осознавал, что мама плохая и не любит его. А ещё чувствовал себя виноватым, хотя очень старался быть хорошим. И сейчас пытался не плакать, ведь он уже взрослый, а взрослые не разводят сырость. Главное, чтобы няня не заметила слёз, ведь тогда она расскажет о них родителям. А те расстроятся и снова повздорят.

Когда открылась дверь, явив силуэт отца, оба, и няня, и мальчик, вздрогнули.

– Проснулся? – шёпотом спросил родитель.

– Да, господин, – так же тихо ответила няня.

– Идите, Марта, я сам побуду с ним.

Женщина пригладила волосы мальчика и со вздохом встала с постели. Её место тут же занял отец. Когда няня ушла, мужчина, зная, что сын не спит, откинул край одеяла и взял ребёнка на руки.

– Не стесняйся слёз, – проговорил в его макушку. – Ты ещё можешь позволить их, хоть они и напрасны.

Мальчик, впервые набравшись смелости, поднял заплаканное лицо на отца и со всхлипом спросил:

– Вы из-за меня ругаетесь? Я вёл себя плохо?

– Ну что ты? – отозвался отец с лаской в голосе. – Ты ни в чём не виноват.

– Но тогда почему? – не понимал мальчик.

– Когда-нибудь я тебе все объясню, – вздохнул мужчина. – Сейчас ты можешь не понять.

– Но я уже взрослый! – обиженно возмутился ребёнок.

Отец сильнее прижал его к себе.

– Любовь – это всегда испытание, сынок, – с горечью прошептал мужчина. – И хорошо, если ты сможешь это понять до того, как отдашь своё сердце.

Мальчик, действительно, ничего не понял. Но важно кивнул, обещая себе обязательно подумать над словами родителя.

– Я никому не отдам своё сердце, – пообещал он отцу, – пока испытание не закончится.

Мужчина усмехнулся, не ответив. Вернул сына в постель, но не ушёл. Мальчик хотел задать много-много вопросов, однако пока думал, что спросить первым, уснул. А его отец ещё долго сидел и смотрел на спящего сына.

Через несколько дней, после очередной ссоры, мать мальчика ушла из дома и больше не вернулась. Она даже не попрощалась с сыном. И тогда он понял, что испытание в его жизни уже началось. Ведь он любил маму, а она просто ушла. Отец запил, и так продолжалось несколько месяцев. Никто, кроме Марты, не заботился о ребёнке.

Но и она вскоре исчезла.

Когда отец вышел из запоя, он больше не уделял сыну столько внимания, как раньше. Мужчина стал чёрствым, ослабленным долгой болезнью, названия которой сын не знал.

«Любовь – это всегда испытание» – помнил мальчик, хотя до сих пор не понимал смысла фразы. Но она помогала ему не плакать, когда становилось особенно тоскливо.

Капли, что разбивались о каменный пол, уже раздражали. Каждый удар отдавался эхом в голове. Поначалу я их считала. Думала, так сумею сократить своё ожидание. Но никто не приходил ко мне. Как долго я была в заточении, не бралась даже предполагать. Но истерики давно прошли, оставив за собой сорванный голос, разбитые костяшки и полное опустошение в душе. Зачем меня похитили? И почему никто не приходил? Я не знала этого. Могла лишь догадываться. Когда засыпала, мне приносили еду и воду, а также зажигали потухшие свечи. И как ни пыталась застать посетителя, у меня это не выходило. Оставалось лишь ждать.

Да что ещё делать в закрытой подвальной камере? Кричать? Пытаться выбраться? Все это уже опробовано, и не единожды. Когда отчаянье и злость со свежей силой поднимались во мне, я вновь билась в эту проклятую дверь. Но все было тщетно.

Мои глаза устали от слёз. Они высохли настолько, что казалось, будто в них насыпали песок. Голова была тяжёлой, а каждое движение отдавало болью в ней. И если сначала падающие капли отвлекали, то потом они стали новым поводом для мучений.