Милена Завойчинская: Высшая Школа Библиотекарей. Хроники книгоходцев

Я медленно повернула ручку, вышла в коридор, на ставших вдруг деревянными ногах дошла до перехода между корпусами и только там вдруг ослабла и опустилась на пол, прислонившись к стене. Это оказалось… неожиданно, жестоко и очень больно. Очень! Я даже потерла грудь в области сердца, потому что было ощущение, словно в него воткнули ледяную спицу, от которой вокруг расползалась вечная мерзлота. Странно так, болит душа, а кровоточит сердце…

Не знаю, сколько я просидела так, в прострации, но когда встала, почувствовала, что все тело затекло и не слушается. Медленно добрела до своей комнаты, вошла и осмотрелась. Стопки тетрадей и учебников на столе. Лола, сосредоточенно делающая уроки.

— Кир! — позвала меня соседка. — Ты чего так долго? Поговорила с Иваром?

— С Иваром? — как попугай повторила я. — Да, поговорила. Он меня бросил.

— Что?! — опешила она. — Да быть такого не может! Он ведь любит тебя!

— Уже нет, Лола. Уже нет, — покачала я головой. — Но это ничего…

Не обращая внимания на возмущающуюся подругу, я достала травы, котелок и принялась готовить свою успокоительную настойку. Она мне очень пригодится в ближайшее время, а все запасы подошли к концу. Да здравствует зелье пофигизма! Надо было бы, кстати, именно так и назвать мою фирменную настойку и запатентовать и название, и состав.

Закончив, я перелила раствор остужаться, сходила помыть котелок и все так же молча начала варить эликсир для сна. Наверняка у мага из городской тюрьмы он тоже весь использован. Вот и ему, и мне пригодится. Предстоит много учиться, а для этого нужно хорошо высыпаться и иметь спокойные нервы и чистый разум. Да, больно. Так больно, что даже дышать невыносимо, а в груди словно засела ледяная сосулька. Но это пройдет, обязательно. Лед всегда тает весной, и эта треклятая чешуйчатая сосулька, что не дает мне вдохнуть в полную силу и улыбнуться, когда-нибудь растает. Непременно! А пока буду познавать дзэн, медитировать, пить зелья и эликсиры. И учиться!

Все последующие дни я самой себе напоминала механическую куклу. Двигалась, училась, отрабатывала новые навыки и заклинания, тренировалась на уроках физической подготовки, фехтования и верховой езды. Исправно выполняла домашние задания и досдавала то, что успела пропустить, пока болела. Разговаривала с друзьями и даже улыбалась. Только, похоже, не я одна понимала, что со мной не все в порядке. Лола и Тина пытались меня подбодрить по-девичьи. Карел и Ривалис старались растормошить. Остальные парни поглядывали виновато, но не дергали, за что я была им признательна.

Даже Аннушка не выдержала и спросила как-то перед индивидуальным занятием, на которое я пришла чуть раньше Карела:

— Золотова, что с вами?

— Все в порядке, магистр Кариборо, — привычно изобразила я вежливую улыбку.

— Да уж вижу, в каком вы порядке… — покачала она головой. — Вы словно тень самой себя. Неужели все настолько плохо?

— Нет, магистр. Все нормально.

— Золотова! Немедленно признавайтесь! — нахмурилась она.

— Меня Ивар бросил, — помедлив, ответила я и удивилась тому, как отстраненно прозвучал мой голос. — И я пока пью успокаивающий настой. А так все в норме.

— Бедный мальчик, — едва слышно проговорила она, но я все равно разобрала и с недоумением посмотрела на нее.

Он — бедный? Вообще-то это была его инициатива. Да, я натворила глупостей, признаю. Но все же… Впрочем, неважно. Все уже в прошлом. Я не обижаюсь на него, не злюсь. Он мужчина, он сильный и сделал то, на что я не решилась бы, мучая и его, и себя. Я струсила бы и отрубала «хвост по кусочкам», как в том пресловутом анекдоте. А Ивар… не могу не уважать его. Не до конца понимаю причины, побудившие его к этому, но… Наверное, именно поэтому я и не стала пытаться переубеждать его, вымаливать прощение и понимание. Он смог разрубить то, что нас связывало. Он начал, и он закончил. А боль в душе непременно когда-нибудь пройдет. Просто нужно потерпеть и подождать.

Аннушка некоторое время задумчиво смотрела в окно, потом снова заговорила:

— Кира, я уже предупреждала, что вас теперь ждет очень долгая жизнь. Многие ошибочно полагают, что это счастье, мечтают о нем, готовы на любые преступления, желая продлить свой век. Поверьте — это наказание. И вам предстоит еще много раз испытывать чувства, разочаровываться и обжигаться, причинять боль другим и страдать самой. И каждый раз — словно первый, так же больно и страшно. В какой-то момент понимаешь, что больше так не можешь, все силы закончились. И запираешь душу на замок… Кира, как ваш учитель, я не хочу, чтобы такое случилось с вами. Я знаю, сейчас вам трудно меня понять, но постарайтесь обдумать мои слова позднее. Живите и наслаждайтесь каждым днем, словно он последний, даже если вы знаете, что впереди у вас сотни и тысячи закатов и рассветов. Встречайте каждую новую любовь и каждое расставание как благо, как то, что заставляет ваше сердце чувствовать и биться. Иначе однажды рискуете превратиться в одинокое выгоревшее изнутри существо.