Валентина Савенко - Университет магии и обмана. Иллюзия правды

Быстро ополоснувшись в душе, я упала на кровать. Однако уснуть мне не дали – неожиданно ожило зеркало. Нащупав в брошенной у кровати сумке артефакт, я мельком глянула, чьи руны пробегают по краю рамки. Дерок.

– Если ты хочешь рассказать, как вы с друзьями поставили очередной рекорд на очередной полосе препятствий, я тебя покусаю! – сварливо пробурчала я, наблюдая, как в зеркале проступает лицо брата.

– Сегодня без рекордов, злюка, – рассмеялся тот.

Даже в человеческом облике он напоминал лиса. Черно-бурого огненного лиса. Стройный, с черными волосами, отливающими серебром, острым носом и резкими чертами лица, Дерок был копией отца.

В груди болезненно кольнуло. Мне так не хватало папы!

Мама умерла, когда мы были маленькими. Отец больше не женился и всю любовь отдал нам с братом. Мы росли, учились, в нас просыпалась магия.

Дерок, мелкая заноза, младший брат, меня опередил. Он в первый раз сменил облик в семь – очень рано, по меркам оборотней. Огненная магия, которой славился род отца, проснулась, когда мне было одиннадцать, а брату девять. А вскоре выяснилось, что я умудрилась отхватить и часть дара мамы. Более того, ее иллюзии чудесным образом срослись с огнем отца.

Шли годы, я все не оборачивалась лисой. У чистокровных двуликих такое редко, но случается. Попадаются иногда заторможенные вроде меня. Папа был уверен, что однажды я тоже стану черно-бурой пушистой красавицей.

В семнадцать я поступила в одну из лучших академий княжества – Высшую школу Витнея. А Дерок – в Институт магической обороны: туда принимали в пятнадцать, диплом офицеры получали в двадцать один год. Год мы радовали папу отличными оценками.

Нападение нежити на Олбэйн, городок неподалеку от границы с Актоном, перечеркнуло наши жизни.

Отец отправился туда навестить старого знакомого и погиб.

Я точно помнила, что ехала вместе с папой. Дерока он не взял, тот был наказан и остался в Ярвуде, поселке, где мы отдыхали всей нашей маленькой семьей. Мне было жаль брата, но я отлично помню охватившее меня тогда радостное предвкушение: отец собирался заглянуть на настоящую сельскую ярмарку в центре Олбэйна. Увидела ли ее, не помню. Дальше в памяти был провал.

Меня нашли на лесной дороге в нескольких милях от злополучного Олбэйна. Как я там оказалась, я не знала.

Просмотреть мою память магам не позволил ментальный щит. Мамин щит, на появление которого уже никто не надеялся. Сыщики решили, что я поссорилась с папой и сбежала, а забыла все от испуга. Мне повезло.

Я выжила. Другие – нет.

Официальная версия была проста и понятна: нападение нежити. Точка. Выживших нет. Территория зачищена.

Я… Я – удачно сбежавшая от отца девушка, которой не было в Олбэйне.

Брата этот вариант устраивал, он говорил, что нам и без ненужного расследования хватает проблем. А я не могла успокоиться, потому что точно помнила, как мы с отцом въезжали в Олбэйн, как ровно горела магическая защита на городских стенах…

– Куда ты пропала? У меня внеплановая увольнительная, хотел обнять сестричку, а пришлось обниматься с весьма увесистым замком на двери! – В карих глазах вспыхнули лукавые огненные искры.

– Я нашла новую работу, получила должность преподавателя в Университете магии и обмана, в Хитклиффе.

– Шери, работа преподавателя не так проста, как тебе кажется. Ты уверена, что справишься? – недоверчиво спросил Дерок.

– Уверена!

Ага. Все равно деваться мне особо некуда.

После смерти папы мы с Дероком оказались под опекой. То, что мы оборотни, сыграло с нами злую шутку. Мне было восемнадцать, брату – шестнадцать. Но… У двуликих девушка до замужества находится под опекой родственников. Будь я человеком, могла бы оформить опеку над братом, но я родилась в семье лис.

Так в нашей жизни появились лорд и леди Сандер, очень дальние родственники мамы. Их мы запомнили надолго.

К Дероку, блестящему студенту, будущему офицеру, сильному магу огня и оборотню, у которого ко всему прочему появился ментальный щит, претензий не было. А вот меня усиленно жалели. Ведь я дефектный двуликий. В отличие от отца, Сандеры считали, что никакой надежды на мой оборот нет, поскольку я успела перерасти мыслимые и немыслимые сроки. Доказывать опекунам что-либо было бесполезно, меня просто не слышали.

Мы с братом решили потерпеть их чудачество, надеялись, что за учебой время до заветного восемнадцатого дня рождения брата пролетит незаметно. А потом он оформит опеку надо мной.