Ирина Жалейко - Фантастическая сага «Воины света». Книга первая «Поиск дома»

– Дарьяна! Дарьяна, тебя отец зовёт! — услышала я голос своей сестрёнки Жданы. — Он больше не злится, да и поздно уже. Второе солнце уже к закату клонится.

Ох, и умница она у нас. И красой вышла, и на все руки мастерица. Отцу да матери в радость. Да и братья младшие подрастают. Богатыри мои, защитники. Не нарадуются на них батюшка с матушкой. Одна я как из кистей выпала. Лицом вся в отца, статью вся в мать, да вот характером не задалась. Непокладистая, своенравная. Дядька мой воеводой был. Так я по малолетству к нему в стан сбежала. Лесом шла, да моя собака по кличке Верная рядом была. Стан был недалече, всего три дня пути, да по бездорожью все пять вышли. В лесу ягод много было, орехов. Грибы по дороге жарила. Однажды Верная зайца изловила, так мы с ней целый пир закатили.

Когда к стану вышла, дядька мой осерчал сильно. Родители сна лишились, а я тут в походы хожу. Покричал в сердцах, а потом уж расспрашивать начал. Я ему сквозь слёзы и говорю:

– Научи ратному делу. Я на палках биться могу, а ты меня искусству воинскому обучи. Приёмам всяким. Ежели сам не возьмёшься, уйду к амазонкам, о коих странники баили.

– Ох и егоза. Да пойми же ты, не могу я тебя в стан взять. Да и брат не отпустит.

– Дядюшка, а ты меня тишком обучи. Возьми в стан в услужение. Я и прясть, я и готовить, я и стирать буду.

Повздыхал он да поохал. И упросил батюшку моего на лето к нему в стан меня отдать. Что он ему говорил и как убеждал, то мне неведомо. Так десятое лето моё в боевом стане и прошло. Училась я скакать на лошади, ударам воинским разным да на мечах тренировалась. Больше всего любила стрелять из лука. Никто меня в стрельбе победить не мог. Я всегда била в центр мишени. Моя стрела пополам разрывала другие.

По хозяйству помогала, сколько силёнок было. И поняла я тогда, что воин должен уметь всё. И грамоте быть обучен, и за собой доследить, и еду приготовить, и нитку с иголкой держать в руке, и воинским премудростям всяким. Никто ему в походе помогать не будет. На себя только рассчитывать можно да на соратников своих.

А по осени дядюшка домой меня отвёз. Книги разные с собой дал. Сделал мне столб деревянный, чтобы военные приёмы отрабатывать. В лесу на одной полянке поставил. Место было просто загляденье. С одной стороны озеро, с другой – гора небольшая. И пещера рядом была удобная. Дядя кожаный завес прикрепил, чтобы в любую погоду уму-разуму могла в книгах набираться. Да при этом слово взял, что девичьи премудрости у матери перейму. Потому что негоже девке неумехой расти.

Я туда тишком ото всех бегала. В лес по грибы да по ягоды. Да на полянку свою тайную. Так и жила, дядюшкой ратному делу обучаемая, матушкой – премудростям девичьим. И не заметила, как выросла. Как в пору вошла невестину.

Первые сваты свалились на меня нежданно-негаданно. Даже матушка не проговорилась. Родители сюрприз готовили. Всё к гостям убрали, пирогов напекли, угощений настряпали. Принарядились все. Даже дедушка рубаху свою нарядную надел, батюшка в выходной косоворотке к завтраку вышел. Я всё гадала, что за люди к нам приедут. А в полдень эти самые гости и нагрянули. Жених с сородичами да дружкой своим. И лицом красив он был, и статью. Да не мил мне оказался. И так я на него, и этак смотрела. Глазами встретимся, а сердечко моё молчит, не отзывается. И чашу ему подавала, а от руки его жар не почуяла. Так и сказала, что не мил он мне, не люб. Матушка переспрашивала, хорошо ли я смотрела, вдруг не углядела счастья своего.

А я тихо молчу, и сказать боязно, что усмотрела я счастье своё, что сердечко моё из груди выпрыгивало. Так стучало сильно, что я даже дышать забывала. Да не на жениха, а на дру́жку его.

Когда чашу подавала, он руки мои стиснул, да так, что щёки мои запылали. Да в глаза мои так глянул, что на ногах чуть удержалась. Его хочу быть. Его – и ничьей больше. Глаза у него синие как омут глубокий. Улыбка ярче солнца. А руки его сильные даже со мной, обученной ратному бою, смогут легко совладать. Сила в них такая, что никто другой никогда не сравнится с ним.

Гости всё шумели, а в голове моей мысли путались. Вот мою весть до жениха с его сородичами донесли. Запечалились все да стали собираться скоро. Мои все пошли их во двор провожать, а я одна осталась у окошка стоять. Хотела его ещё хоть разок увидеть.