Юлия Ляпина - Возвращаться – плохая примета. Том 2

Как он красив, силен, в каждой линии тела и лица видны поколения предков, работающих не только мечом, но и головой. Конечно, я пристрастна, раз не могу оторвать взгляд он сильной линии шеи и плеч, любуюсь изломом бровей и теплым солнечным бликом на смуглой коже.

От любопытства мысленно сравнила Врана с принцем Ульсоритасом – оба молодые, крепкие мужчины, с хорошими родословными и воспитанием. Воины и политики, рыцари и шалопаи. Но разные, как смеющийся ручей и глубокий омут.

В глазах герцога больше печальной мудрости. Принц же так долго играл бесшабашного юнца, что маска пристала намертво. Он чувствует чужую боль, но прячется от нее. Зато и свою выплеснет не задумавшись. А Вран скроет и будет носить глубоко внутри, как носил память о предавшей любовь невесте.

А вообще, почему и зачем это я сравниваю Врана и Ульсоритаса?

Расколоритер тоже красавец и, даже более обходителен и умен чем младший брат. Его искусство политика прославляют даже менестрели, убеждая шутливыми песенками подданных в том, что их будущий король может снег зимой продать. Я хихикнула.

Задумавшись, я штопала носок, совсем износившийся в гонке по лесам. Потом так же задумчиво перешла на другой носок, потом третий. Перед глазами вставали принцы на блестящем дворцовом паркете и Вран среди моря серебристой полыни.

Засмеявшись я очнулась от грез. Тут – то увидела, что уже перештопала все чистые носки, сложенные в нашей комнате. Устав от долгого сидения потянулась и наткнулась на внимательные глаза Врана. Как долго он за мною наблюдал из под руки прикрывающей лицо?

– Хорошего дня, – негромко сказал он.

– Хорошего. Ой!

От резкого движения клубок и носки посыпались с колен. Я растерялась. Мне захотелось, что бы он улыбнулся. Непослушные конечности тянулись погладить смуглое лицо, зарыться руками в волосы.

Лениво улыбнувшись (ооо, меня можно было выносить вперед ногами) Вран встал с кровати. Я смущенно отвернулась.

Пошуршав одеждой герцог протянул мне руку. Я растерялась.

– Рита, можно гребень?

Покраснев, я сунула в горячую ладонь расческу. Он отдернул пальцы, словно обжегся. Потом начал разбирать волосы на затылке и огорченно хмыкнул: за ночь мокрые пряди сбились так, что самому разобрать очень сложно.

– Поможешь? – спросил он, и я вспомнила, как дышать.

Оказывается, я не отводила от него взгляда.

– Помогу. – Вран протянул гребень обратно.

Я присела на край кровати, в разворошенное, чуть влажное белье и принялась осторожно разбирать смоляные пряди. Он сидел смирно, даже если я нечаянно дергала за особенно спутанную прядь, а я подумала, что он часто так сидел под руками слуг, храня такое же неподвижное выражение лица. Постепенно волосы легли шелковистой волной, и я осмелела: расчесывала от корней до кончиков, гладила щекотные прядки, вдыхая запах.

Внизу раздался громкий звук: кажется, уронили медную кастрюлю или таз. Я вздрогнула, протянула Врану гребень:

– Все, можно подбирать.

– Спасибо, – герцог обернулся, протянул руку, и остановился.

Словно впервые увидев, он рассматривал мое лицо. Убрал непослушную прядку с щеки, погладил уголок губ.

– Господин! Ужин подан!

Мы встали в смущении, привели себя в порядок взяли кошели и спустились в общий зал.

Похоже к вечеру здесь собирались все местные обитатели. Зал гудел. Пахло уже не только медовым квасом, но и пивом, и дешевой молочной брагой.

Я поморщилась. Мне не хотелось сидеть на виду у всех.

Вран разделял мои чувства. Он попросил хозяина принести ужин нам в комнату. Хозяин кивнул и принял монету ни чуть не удивляясь нашей просьбе.

Через несколько минут мальчишка притащил нам поднос с жарким, лепешками и кувшином кваса. Спиртное мы не пили – завтра предстоял тяжелый путь, да и наливка мне все еще икалась.

Приготовлено было вкусно, вот только перца многовато. Потянувшись к кувшину с квасом, я вдруг заметила, как поплыли куда-то стены, потолок приблизился и на грани слуха донесся шепот Врана:

– Превращайся!

Герцогу становилось все труднее скрывать свои чувства к Маргарите. Тянуло к ней неимоверно, но он понимаю, что нелюбим и старался не навязываться, отойти в сторону. Но не выходило. Его чувства к ней не угасали, лишь прятались под броню долга.

Ужин подали в комнату. Проголодавшись, Рита с аппетитом уплетала жаркое, а Врана насторожил легкий запах жженого сахара, исходящий от блюда. Проглотив буквально пару ложек, он почувствовал, как сжимаются внутренности и начинает кружиться голова.