Анника - Сказка о Берте из рода морских фей

А нравоучения Сказочник любил, и очень сильно. Высокий, широкоплечий, вечно одетый в свой любимый старый черный свитер крупной вязки, смотрящий на мир крупными горько-шоколадными глазами, он очень любил поучать жизни других. Это было одним из самых странных противоречий, которое никогда не могла понять его жена: всесильные и счастливые поучают борющихся, несчастных или отчаявшихся.

Однажды Берта спросила у Сказочника, счастлив ли он, но его слова поначалу не были достаточно понятны ей:

– Знаешь ли, Берта, счастье – одно из самых непостоянных состояний в нашем Мире. Так как же я могу ответить тебе на подобный вопрос?

– Сказочник, почему ты при каждом своем ответе ты только рассуждаешь? Просто скажи мне сейчас, счислив ли ты, или нет, вот и все?

– Это главное, – пожал он плечами: – Хочу, чтобы ты понимала, как именно я пришел к такому выводу…

– Ты всегда только рассуждаешь, но никогда не озвучиваешь итога своих рассуждений. Разве так уж сильно сложно ответить на вопрос, счастлив ли ты?

Он тогда посмотрел на нее, улыбнувшись едва-едва, и его густые брови-палочки собрались пирамидкой на лбу:

– Хорошо, раз уж ты так просишь. Да, Берта, я очень счастлив.

– А из чего складывается твое счастье?

Сказочник с грустью посмотрел на нее и ответил извиняющимся тоном, будто бы он говорил то, что должно было ее ранить:

– Берта, счастье в том, кто рядом.

– И это снова твои рассуждения, – недовольно фыркнула она.

– Не хочешь слушать рассуждения? Так научись делать выводы сама.

– Хорошо, я попробую… Ты имел в виду, что твое счастье – твоя любимая?

– Именно так, Берта, именно так…

Берта сразу притихла. Ей захотелось услышать умиротворяющую музыку морских раковин, вот только это был не рассвет. Сказочно-прекрасными придумал он Морских Фей в своём саду для любимой жены. И еще более прекрасную жену он придумал для самого себя. Придумал так внимательно, что она сама не знала об этом. Берта сочувственно опустила голову:

– Прости, Сказочник, мне так жаль…

Он отрицательно покачал головой:

– Никогда не используй это слово. По отношению к живым существам хотя бы, я прошу. Жалость – это то, что убивает все чувства, которые могли бы существовать и гореть в наших сердцах.

– Почему, Сказочник?

– Представь, вот ты видишь щенка, который еще неумело-неуклюже переставляет лапы по земле. Ты очарованна им, ты влюблена в столь удивительное существо. А вот ты видишь его же, но он поранил лапку. И больше не может не прихрамывать при беге. Пусть даже так: ты знаешь, что он всю жизнь так и будет поджимать поврежденную лапу. Очарованию уже нет места здесь. Ты все так же влюблена в него, но любовь та – иная. Ее питает жалость. Это чувство способно затмить остальные, разбавить, сделать горьким все вокруг…

– Довольно, – остановила его Берта: – Может быть даже ты и прав, Сказочник. Но ведь ты любишь свою жену?

– Я счастлив с ней. Да. Да, люблю.

– Думаю, поэтому мне грустно…

Больше она никогда не говорила со Сказочником на тему любви, счастья, и их основы. Она больше не хотела причинять ему боль. Как и себе. Но когда Берта думала о сказочно красивой Гречанке, Грусть нежно гладила ее по голове.

– Ты не будешь завтракать? – Услышала Берта голос жены Сказочника. Она уже собирала посуду со стола, все успели разойтись по своим делам: – Ты такая задумчивая сегодня, переживаешь из-за отъезда отца?

– А где папа? – Берту вдруг охватила тревога. Автор должен был сегодня вернуться домой на пару недель, в шумный город, где они жили. Написание новой истории потребовало больше времени, а дела в городе требовали больше внимания. Уже не раз Автор подумывал о том, чтобы перебраться к своему другу насовсем, но его держала Берта. Он говорил, что хочет, чтобы его дочь имела право выбора, жить ли ей обычной жизнью, или среди собственных мыслей и персонажей. Но всем вокруг уже было понятно – выбор этот он уже сделал за неё. На то, чтобы упросить отца оставить её в доме Сказочника на время отъезда потребовалось немало усилий. А теперь Берта переживала, что он едет один.

Она застала его в комнате, Автор собирал вещи.

– Я, пожалуй, возьму с собой только необходимое, – кивнул он на небольшую дорожную сумку: – Ты точно не хочешь вернуться домой?

Берта задумчиво покачала головой, безмолвно глядя на него. После прибытия сюда многое в её душе и голове переворачивалось, неизбежно меняя отношение ко многим вещам. Девушка чувствовала это, но объяснить толком не могла: от чего ей так тяжело без причины?