Наталья Мамлеева - Похоронное бюро госпожи Эльсо

– Да, я из соседней деревни, – ответила я. – Разрешите пройти с вами? Мой брат очень устал.

– Да пожалуйста. К тому же, он милый мальчик, – весело отозвалась незнакомка. – Смотрите, он уже о чем-то переговаривается с моим Тольяном! А из какой вы деревни?

Я попыталась вспомнить окрестные деревни – благо, отец усердствовал над моим обучением, в том числе географическим наукам.

– Из Октольки.

– О, знаем мы тамошних! Не всех, конечно, но люди там хорошие. Ты чья будешь?

– Пришлая. Недавно бабушка Оливия приютила, – надеясь, что имя было распространенным среди деревенских жителей, наугад ответила я.

Собеседница кивнула.

– Знаю такую. Хорошая баба. В прошлом сезоне медом моих детей угостила.

На этом разговор окончился. Мы подошли к стражам.

– Сегодня проверяют особенно тщательно, – отозвался басом один мужик впереди – плечистый. – Какой тать сбежал, что ли?

На входе городские стражники просматривали продукцию, записывая количество и брали соответствующий налог, а также записывали имена пришлых. В этот момент один из стражей проходил как раз мимо обоза с детьми. Я затаилась. Господи, пожалуйста, пусть он не заприметит! А если не получится? Раскрыться тогда и мне или спасти брата позже? Страж подошел к обозу и начал всматриваться в лица детей. Конечно, брата он вряд ли запомнил или вообще знал.

– Это чего он делает? – прошептала женщина слева, и они переглянулись с моей собеседницей. – Чего ему надо?

– Не знаю, но так дело не годится, – отозвалась «правая». – Эй, любезный ян, тебе почем наши дети сдались? Нас проверяй, а детей не пугай наших!

Ему бы ответить, но он не мог – дело секретное, кто ж раскроет, что ищут графских дочь и сына?

– Тебе чего надо? Не слышал, что бабы говорят? Отошел от детей! Хоть страж, а на моей стороне закон будет!

Мужик тот самый, с басистым голосом. Рукава рубахи закатаны, силища в руках немереная. Страж и смог бы что ему противопоставить, да и другие мужики с обозов на него недобро поглядывать начали – за детей все горой готовы были встать. Бросив еще один мимолетный взгляд на детей, страж прошел дальше, искать нас в другом месте. Видимо он решил, что и так потерял тут много времени. Я облегченно вздохнула.

– Татей и правда много развелось, – подтвердила «левая», – нехорошие времена. Вот раньше было лучше.

– Раньше во все времена лучше было, – со знанием дела подтвердила «правая» и больше разговор не продолжился.

Я не могла поверить, что нам все же удалось сбежать. Напряжение все еще буквально сковывало меня. Я неотрывно следила за братом, будто боясь, что кто-то его выкрадет. У меня спросил имя один из стражей.

– Оливия из Октольки, – отозвалась я, и стражник безразлично кивнул.

Видимо, к деревенским тут вопросов не было – с них и взять-то нечего.

Я молча шла рядом с деревенскими до самой площади, с любопытством разглядывая архитектуру незнакомого мне города. Эльянские города отличались готичностью. Часто на зданиях можно было увидеть горгулий, которые считались охранниками домов.

На площади множество торговцев раскладывали шатры и лавки, устилая их своим товаром. Но уже сейчас здесь стоял гомон голосов – давние знакомые обменивались приветствиями, переговариваясь через несколько рядов и перешучиваясь. Атмосфера была спокойной и домашней. Деревенские начали устраиваться с краю площади, выставляя свой товар прямо в корзинах и мешках, без прилавка. Я забрала брата в общей суете и собиралась идти к восточным воротам, вот только узнать бы у кого-нибудь, где они.

Мыслей было много. Что с отцом? Хотелось верить в лучшее, но, сопоставив факты, можно было утверждать, что отец уже в лучшем мире. На этих мыслях я смахнула набежавшие слезы и крепче обняла брата. Не время раскисать, слишком многое поставлено на кон – наше с братом будущее.

И почему я не приняла предложение Аэна? Тогда бы его семья позаботилась обо мне. Дело в том, что замуж разрешено было выходить с шестнадцати лет, но при этом до восемнадцати твой выбор обязан одобрить родитель. Если ты сирота, то имеешь право на защиту со стороны короля – если пожаловаться ему, то он непременно вмешается в дело. А вот с восемнадцати лет тебе предоставляется выбор – либо остаться под защитой родителей до двадцати одного года, либо принять совершеннолетие и, соответственно, иметь право самой выбирать жениха и по этой же причине снимается защита со стороны государства. Сейчас я с одной стороны уязвима, но с другой – защищена.