Кае де Клиари - Колдовской замок. Часть VII. Исход

Мик:Не будем что-то утверждать заранее. Мне потребуется самому всё там осмотреть. Будьте любезны, дочь моя, проводите меня в библиотеку!

Злинда:Ой, не ходите туда, падре Микаэль! Вдруг чудовище и вас утащит?

Мик:Всё в руках Божьих, дочь моя! Но я не боюсь чудовищ и думаю, что здесь ни одно из них, не причём. Поэтому, прошу вас – не будем терять времени, ведь возможно наши друзья нуждаются в помощи!

Злинда:Как вам будет угодно, падре Микаэль! Но… Я, наверное, подожду вас снаружи? Там, э-э, у меня уборка не закончена!

Мик:Конечно, милая девушка! Уборку обязательно надо закончить, а в библиотеке я справлюсь один.

Злинда:Простите, падре Микаэль, но мне очень страшно!

Мик:Не беспокойтесь, Злинда, но, пожалуйста, пойдёмте!

...............................................................................

Мик( один; оглядывает полки с книгами ) :Действительно, богатая библиотека. Что ни книга, то редкое издание! Многие мне вообще незнакомы, и даже непонятно, где печатались. Словно это книги из другого мира… Впрочем, чему я удивляюсь? Вполне возможно, что так оно и есть. Ведь мой мир, по отношению к этому миру и есть – «другой мир»! Сеньорита Анджелика происходит из ещё одного мира, а сеньор Драгис ещё из одного. И мне совершенно неясно, какому миру принадлежит сеньора Фоллиана. Только с капитаном Барбарусом мы земляки…

( Позади него раздаётся хлопок, Мик оборачивается и видит лежащую на полу раскрытую книгу )

Непорядок! Видимо её небрежно поставили на полку.

( Подбирает книгу и рассматривает страницу )

Это, что, пьеса? Ах, нет, это либретто для музыкального произведения!

( Читает с выражением )

Город прекрасный!

Город счастливый!

Моря царица –

В е денец славный!

( Грохот, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Книга-либретто падает на пол; библиотека совершенно пуста, через пару минут дверь приоткрывается и внутрь робко заглядывает Злинда )

Злинда( одна ) :Падре Микаэль? Вы здесь, святой отец? Нет! Его здесь нет! Исчез, как и те двое. Я же говорила… Что теперь делать? Сообщить Злосе? Ага, чтобы она тоже исчезла! Скажу, что священник был, но ушёл, а куда пойдёт не сказал. А библиотеку мы закроем! Больше здесь никто не исчезнет. Понадобится – зам о к сломаю! Так вот…

– Неужели тебе не интересно побывать на родине предков?

– Интересно. Но, видишь ли, Фолли, я боюсь…

– Боишься? Ты?

– Представь себе, я тоже умею бояться.

– Прости! Я не хотела тебя обидеть. Но, что же такого страшного в том мире, чего нельзя встретить в других мирах?

– Фолли, дело не в этом. Просто я всю жизнь тяготился тем, что я наполовину… козёл!

Фоллиана весело посмотрела на него, но воздержалась от смеха, взяла его лицо руками и проговорила, как можно мягче:

– Мне ты нравишься таким, каков ты есть! Это совершенно неважно, кто ты, э-э, наполовину.

Барбарус засмеялся и нежно притянул её к себе.

– Ты одна такая на белом свете!

Фоллиана сузила глаза, и лицо её стало хитреньким.

– Но ведь ты говорил, что твои, эм-м, козлиные свойства нравились девушкам и до меня? – сказала она, прижимаясь к нему ещё плотнее.

– Их привлекала экзотика! – ответил Барбарус с задумчивой улыбкой. – Так, некоторых любительниц острых ощущений привлекает уродство, которое большинству кажется отвратительным. Догадайся, насколько мне было приятно сознавать подобную «привлекательность»? Видишь ли, Фолли, мне с детства внушалось, что моя козлиная часть, это недостаток, который требуется скрывать. Вот я и скрывал копыта в ботфортах, а рога под шлемом. Хорошо ещё, что рога у меня небольшие, а руки человеческие, а то бы врядли получилось дожить до зрелого возраста.

– Но ведь окружающие всё равно знали об этих твоих особенностях?

– Знали, – вздохнул Барбарус. – Но, одно дело знать, а другое – видеть воочию. «Дурная слава» била по нервам, особенно в детстве и подростковом возрасте, но она же помогла мне в будущем. Репутация «нечистой силы» на службе у Великого инквизитора, заставляла бояться и граждан, и разбойников, и подчинённых. В результате меня слушались беспрекословно, и в девяти случаях из десяти бросали оружие при появлении моего отряда, предпочитая сдаться в плен. С той же целью я имитировал непонятный иностранный акцент и не совсем человеческое поведение. Редко кто осмеливался вступить в схватку со мной и моими людьми! Такой противник был либо чрезвычайно глуп и переоценивал свои силы, либо обладал исключительной доблестью, вызывающей уважение.