Анастасия Шевердина - Перунов цвет

– Что рассматриваешь, княжич? – зазвенел у самого его уха мелодичный девичий голос.

Годвин, будто ужаленный, обернулся. Маленькая служанка Лада стояла позади княжича и внимательно смотрела на верхушку Золотого Дерева. Лада была бедной сиротой с тусклой, но всегда чистой чешуей и опрятными золотистыми рогами. На ее худенькой шее сиял ряд мелких жемчужин – как у всех девушек, которые еще не засватаны. Глядя на этот жемчуг и ласковую улыбку Лады, Годвин тайком надеялся, что до его совершеннолетия маленькую бедную дракониху никто не посватает.

– Чего тебе? – отведя глаза, грубо спросил княжич.

– Князь Гордей послал за тобой, – смиренно склонила голову Лада. – Время обедать. Княжич Улас давно уже вернулся из Академии и плачет есть.

– Плачет, потому что хочет есть, – недовольно поправил служанку Годвин.

– Как скажешь, княжич. Я неграмотная.

– То-то и оно, – пробормотал Годвин и двинулся в сторону палат.

Лада вздохнула. Иногда служанке казалось, что княжич ненавидит ее. Ни разу не слышала она от него и от всей княжеской семьи ни одного доброго слова.

Когда Годвин вошел в трапезную, на низеньком мраморном столе уже стояли всевозможные яства: большие тарелки с телятиной, свининой, бараниной, серебряные котлы с живой рыбой и мясом птицы, а также корни и плоды для тетки, которой становилось дурно от одного лишь вида крови.

– Сынок, где ты был до сих пор? – тонким голосом раздраженно спросила Клотильда.

Годвин бросил быстрый взгляд на толстую дракониху, всю в золоте и драгоценных камнях, и тихо сказал:

– Гулял по площади.

– Быстро за стол! – приказал Гордей, и Годвин поспешно сел справа от отца.

Рядом увлеченно чавкал младший брат Улас, за ним жеманно играла одиннадцатью жемчужными нитями бус нарядная сестра Уна. По другую сторону стола запихивался бараном воевода Кир.

– Так что ты говорил, Сайрес? – обратился к брату Гордей.

– Я? Я что-то говорил? – встрепенулся задумчивый безрогий дракон. – Действительно? А что же я говорил?

– Милый мой хозяин! – улыбнулась жена дяди Урсула, бросив в пасть горсть тыкв. – Если бы ты не читал во время еды, ты был бы более внимательным!

– Ты плел что-то там про библиотеку киевских князей, – недовольно подсказал Гордей.

– Про библиотеку?… Ах да, действительно! Поскольку я сам библиотекарь, я разбираюсь в книгах. Предлагаю совершить подкоп и похитить наиболее ценные экземпляры. У нас слишком скромное собрание художественной литературы!

– Брат, мы не будем этого делать! Еще позавчера рабочие нашли новое месторождение алмазов, поэтому все силы будут брошены на его разработку.

– Но поэзия!..

– Никакой поэзии! Вспомни только, до чего она довела нашего несчастного Августа!

Уна тихо засмеялась.

– У дяди Сайреса напрочь искаженное восприятие действительности, – шепотом сказала княжна. – Он за книжками теряет последний разум!

– Ты тоже читаешь книжки!

– Я читаю жизнеописания выдающихся императоров Рима. По ним я научусь править.

– Править?

– Править! Я самая старшая у отца.

– Ты девушка.

– Ну и что? Неужели девушка не сможет властвовать?

– Не знаю. Такого не слышал никогда.

– В Египте правят и драконихи.

– То в Египте. А ты попробуй об этом рассказать отцу!..

Уна украдкой посмотрела на Гордея. Князь полулежал на мраморном полу, вытянув лапы с блестящими когтями. Его хищные глаза сияли ярче, чем двенадцать бриллиантов в короне.

– А кто будет княжить? – со злобой спросила Уна. – Улас? Он самый бестолковый из всех, кого я знаю.

– Эй, я не бетолсковый! – обиженно воскликнул Улас.

– Я буду княжить! – твердо сказал Годвин.

Услышав слова старшего сына, Гордей взглянул на Годвина и болезненно улыбнулся.

– Вскоре состоится посвящение, – сказала Уна. – Не уверена, что тебе удастся добыть камень власти.

– Это почему же?

– Еще совсем недавно ты не желал княжить. Ты хотел заниматься алхимией.

– Ну и что? Гелиодор мог совмещать и то, и другое!

– Сравнил яйцо с драконом! – поморщилась Уна. – Ты даже летать не умеешь! Я буду править! Я смогу, я знаю, как надо. Я не буду деспотом, как отец, но и не допущу никаких мятежей. Я не буду завоевывать другие колонии, я защищу их от степной угрозы, и они сами вынуждены будут предложить мне дань в знак уважения. Я стану первой землеградской княгиней!

– Это мы еще посмотрим! – сердито подытожил Годвин.

– Уна! – окликнула дочь Клотильда. – Ты же помнишь, что на послезавтрашнее посвящение приедут гости? Ты бы украсила себя драгоценностями!