Анастасия Сычёва - Путешественница во времени. Воспоминания о будущем

Анабелл снисходительно рассмеялась.

– Дорогая Бетси, я намного старше, чем ты можешь представить. Я была свидетелем тому, как десятилетиями понемногу меняются устои и правила, и прекрасно понимаю, что и то, что принято сегодня, через двадцать-тридцать лет ничего не будет значить.

В своих рассуждениях мисс Грэм внезапно оказалась гораздо ближе к истине, чем можно было представить. Через тридцать лет в Европе вовсю будет идти Первая Мировая война, которая попросту уничтожит привычный мир, принеся ему на смену нечто принципиально новое и непривычное…

Но вслух я этого говорить не стала, а вместо этого спросила о ещё одной очень важной вещи:

– Анабелл, зачем несколько дней назад к нам приходил глава Искателей? Что такое важное они не могут найти?

– Я бы многое отдала, чтобы узнать, о чём шла речь, – отозвалась та, и нахмурилась. Проницательный, сосредоточенный взгляд напомнил мне ту Анабелл, которую я видела в своём времени, несмотря на абсолютное внешнее различие. – Сэр Гаррет Уинслоу был близким другом твоего отца… Точнее, отца Бетси. И если «Общество Искателей» и в самом деле отдало ему что-то на хранение, в этом нет ничего необычного. Вот только после смерти сэра Реджинальда мы не обнаружили ничего странного в его вещах.

Под «мы» явно подразумевались Путешественники, и я чуть поморщилась, представив, что они проводили в доме обыск.

– Сэр Уинслоу предположил, что эта вещь спрятана в поместье… – начала было я, но тут мисс Грэм иронично приподняла одну бровь, и меня осенило. – Вы там уже побывали, да?

– Ещё нет, но наши люди уже на пути в Корнуолл, – без каких-либо угрызений совести подтвердила Анабелл. – Сразу после визита сэра Гаррета я немедленно поставила в известность нашего главу, и он отправил нескольких Путешественников обыскать дом.

Я хотела было возмутиться, что кто-то столь бесцеремонно влезет в поместье, которое вообще-то было моим приданым, но потом вспомнила, что я не мисс Барнс, и, соответственно, это приданое не совсем моё. Мисс Грэм, с лёгкостью догадавшись по моему лицу о моих мыслях, хмыкнула.

– Что это может быть за вещь?

– Не имею представления, – ответила та, и я почему-то сразу поняла, что она не врёт. – От Искателей можно ожидать всего. Это может быть сущая безделица, а может быть нечто гораздо более ценное, чем можно себе представить. Общество существует столько столетий, что наверняка скрывает немало тайн…

Я задумалась. В родном двадцать первом веке никаких вещей, связанных с магией, Искатели не хранили. По крайней мере, я никогда не слыхала ни о чём подобном, хотя моим непосредственным начальником был сам глава Искателей. Всю нашу ценность составляли лишь архивы. Но ведь здесь существует то Общество Искателей, которым оно было до своего уничтожения в конце девятнадцатого века… Пожалуй, это Общество могло бы хранить разные секреты. И ведь… Вспомнилось письмо сэра Реджинальда, адресованное дочери. Там он говорил о какой-то угрозе. Возможно, всё это как-то взаимосвязано?

Я подумала ещё пару секунд и спросила:

– Какова вероятность, что об этой вещи знают не только Путешественники и Искатели, но и ковен магов? И что граф Блэквуд сделал предложение мисс Барнс ради этой вещи?

– Чтобы заполучить эту вещь себе? И действовал с одобрения своего ковена, учитывая, с каким радушием отнеслись к тебе прочие маги? – продолжила за меня Путешественница. Ответ я прочла на её лице, но она всё же договорила. – Думаю, что эта вероятность весьма велика.

Повисла тишина. Анабелл же, удовлетворившись моим молчанием, поднялась на ноги.

– Тогда за дело. Не будем тянуть.

С этого дня жизнь моя превратилась в личный ад. Анабелл прекрасно понимала, что за оставшиеся до истечения срока траура и свадьбы недели не сделает из меня образцовую леди, но твёрдо вознамерилась приложить к этому все силы. Всё свободное время она теперь обучала меня этикету, танцам, давала начальные уроки игры на фортепьяно, а в перерывах между этими занятиями рассказывала о родственниках и знакомых Барнсов. Надо отдать Путешественнице должное – у неё оказалось поистине ангельское терпение и железные нервы, потому что мои успехи оставляли желать лучшего. Память у меня всегда была хорошая, так что имена и фамилии друзей и знакомых семьи, а также их социальное положение и черты характера я запоминала легко, как и теоретическое изложение правильных манер, но применять их на практике я постоянно забывала. С танцами ситуация тоже была плачевная, потому что мне не хватало грации и изящества, да и танцевать в пятнадцати слоях одежды оказалось невероятно тяжело. А уж запомнить все повороты, развороты, поклоны и приседания за столь ограниченное время было вовсе невозможно! С игрой на музыкальных инструментах ситуация была ещё хуже. Вдобавок ко всему, внезапно начались какие-то предсвадебные хлопоты, в которых я ничего не понимала и почти не участвовала, без сожалений взвалив их на Анабелл. Как выяснилось, часть приготовлений уже была выполнена, но их прервало падение мисс Барнс с лошади, а теперь их следовало закончить, ведь до свадьбы оставались считанные недели. За следующие четырнадцать дней я, кажется, заметно похудела и подурнела, потому что времени на отдых у меня попросту не оставалось. Дневник сэра Реджинальда так и лежал в ящике стола, потому что у меня не оставалось никаких сил на перевод с древнеирландского.