Меня встретили десятки настороженных глаз, пытливо рассматривающих мою одежду, оружие и, конечно же, трофей. Большинство из них стража,– некоторые покидали смену, другие только заступали на пост. Один из стражников пригласил идти за ним, и я подчинился, попутно оглядываясь по сторонам.
Вход в город попытались сделать солидным, украсив магазинчики вдоль дороги флагами и цветными лентами, а также умастив землю булыжниками, но чем ближе мы подходили к центральной площади, тем быстрее лоск и напускная представительность улетучивались. Идти приходилось по брошенным доскам, а иногда и по грязи, дома выглядели обветшалыми, бурого цвета, со щелями в стенах и покосившиеся. Через Илиан-Уирд протекала река Шеорда, замедляющая своё течение в городе, из-за чего воздух здесь был тяжёлым и влажным, как на болоте, а большинство домов были построены из дерева, так как камень в этой местности добыть было тяжеловато. Вот древесина и разбухала, меняла цвет, постройки косились и норовили повалиться одна на другую, но местных это похоже не волновало, – я, то и дело замечал двух, а то и трехэтажные здания, где свежая пристройка крепилась к мокрым и старым доскам.
На центральной площади меня встретил капитан стражи, высокий, уверенный в себе муж средних лет. Он шагнул ко мне и протянул руку в приветствии.
– Эйвик Синхэйм. Добро пожаловать в Илиан-Уирд. – качнув головой в шлеме, сказал он.
– Грэй. – Ответил я и пожал его ладонь.
– Северянин значит… – Задумчиво произнес он, оценивающе осматривая шкуру Кузури. – Добро, добро. Хороший улов. Я позабочусь о том, чтобы эта светлая весть дошла до Лорда…
– Тогда убедитесь, что бы шкура тоже дошла, – промолвил я, вручая чучело капитану.
Тот довольно принял подарок, передал его стоящему рядом стражнику и ещё раз пожал мне руку.
– Комнату в таверне и стол предоставим, там и расскажешь, как тебе
удалось такого зверя заловить. А теперь скажи-ка, не видал чего странного в небе давеча? Звуков каких, не слышал?
Я рассказал ему о том, что видел и слышал, не стесняясь в выражениях. Про то, как был испуган не от нападения Кузури, а от этого колдовства, и про то, что магию я принять не могу и всем сердцем ненавижу, и никакого к этому кошмару отношения не имею.
Капитан внимательно меня выслушал, и, в свою очередь, поведал, что весь город слышал этот треск и шум, а потом лицезрел на небе длинный черный хвост, уходящий за горы. Также, что люд напугался, а пару особо впечатлительных женщин даже упали без чувств, а пиво в таверне скисло. А местный придворный мудрец заявил, что это всё предзнаменования смерти и голода, а всё потому, что урожай перед заморозками ещё не собран.
Я лично сомневался в том, что такая магия явила себя из-за несобранного урожая, и что пиво скисло от колдовства, но предпочёл промолчать и выслушать капитана.
Пока мы разговаривали, к нам осторожно стал подтягиваться народ, чтобы поглазеть на шкуру Кузури и на меня, а после, каждый хотел вставить свое слово в рассказ капитана.
Пока меня провожали до дверей корчмы, я наслушался всяких историй и предположений, но ничего нового не узнал, – перебивая друг друга, народ болтал глупости да приметы, несусветицу одну. Ещё я узнал, что кузури обосновался около града уже как с месяц почти, страшил всю округу и даже убил двоих рыбаков, и одного стража, который хотел его изловить.
Ведомый горланящей толпой, я позволил потоку нести меня по непроглядным улицам и затащить в корчму. Под не высоким потолком таверны горела всего одна люстра и, несмотря на то, что на каждом из столов стояли свечи, помещение казалось темноватым, но уютным. Стоит заметить, если бы не вездесущий запах гнильцы, находиться здесь было бы ещё приятней. На стенах висели чучела огромных рыб, видимо пойманные местными жителями в Шеорде, а в углу стояла большая печь, заменяющая камин, на ней же бурлило какое-то варево в огромном чане. Владелец, бывший по совместительству вдобавок и поваром, уже ждал меня и сразу предложил сесть за массивный деревянный стол. Этот большой и улыбчивый человек сразу угостил меня элем, что к слову особо вкусным не был, и поставил перед носом большую миску с бурдой из чана, что оказалась оленьей похлебкой.
Горожане решительно были настроены на празднества, однако насытив себя я ощутил, как на меня навалилась дремота, так что я посидел с ними ради приличия некоторое время, а после вежливо рыгнул и, сославшись на усталость, поспешил наверх по скрипучим ступеням, оставив люд веселиться дальше.
Читать дальше