Мара Вульф - Книга ангелов

К тому же последние несколько дней я потратила на поиски карты катакомб для того, чтобы пробраться в кабинет Люцифера.

– Я прочту любой дурацкий свиток, что ты мне дашь. Невеста! – Феникс громко смеется. – Только через мой труп.

На самом деле ему стоило бы порадоваться этому. Люцифер будет носить ее на руках и защищать. Но я не озвучиваю эти мысли. Понимание того, что Люцифер предначертан Стар судьбой, и так слишком тяжело дается Фениксу.

– Кассиэль будет в Париже до завтра, но тебе придется придумать, что сказать ему, когда он вернется.

– Это меньшая из наших проблем. – Феникс разливает эспрессо по двум чашкам. Я кладу ричарелли [7] Ричарелли ( итал . Ricciarelli) – миндальное рождественское итальянское печенье родом из Сиены. на тарелку. – Целую вечность их не ел, – говорит парень, протягивая руку к тосканской миндальной выпечке. Он молча засовывает печенье в рот, и мне кажется, что он даже вкуса не успел почувствовать.

– Я пыталась найти план катакомб, – рассказываю я ему. – Оттуда можно попасть в кабинет Люцифера. Я пойду туда еще раз. – Кончиком пальца я убираю крошки с тарелки.

Феникс достает из корзины апельсин и начинает его чистить.

– Почему и как ты нашла вход в кабинет?

– Я бежала из тюрьмы и случайно обнаружила его. Это было моим спасением, иначе я бы умерла от холода и голода в вонючих коридорах. Я не уверена, что этот вход еще открыт. Когда я жила во Дворце дожей у Люцифера, я однажды пробралась в его кабинет и рылась в его записях. Хотела узнать его планы: он точно что-то замышляет, и об этом знают только самые близкие друзья. Я слышала, как он говорил об этом с Сэмом и Форфаксом. Звучало так, будто они планируют битву.

– О, да тебе совсем не нужна твоя мать для того, чтобы убить себя, – говорит Феникс, качая головой. – Он поймал тебя за этим?

– Нет. Правда, я не знаю, не заметил ли он это. Чуть позже Люцифер сказал мне что-то странное, что-то о том, что я использую его так же, как и он меня.

– Знает, как общаться с женщинами… Ладно, зачем ты хочешь туда вернуться? Ты что, ничего не нашла в первый раз?

Феникс внимательно слушает меня, и хотя я и вижу боль в его глазах, я понимаю, что у Люцифера появился несокрушимый противник.

– Я нашла заметки, похожие на отрывки из «Откровения» Иоанна. Правда, пара строк была иной, не такой, как мы знаем. Я не знаю, значит ли это хоть что-то. Если я смогу прочесть их еще раз, возможно, смогу понять, что затеял Люцифер. Ключи, например, совсем не упоминаются в нашей версии, а в тех отрывках они есть.

– Это просто безумие, ты же понимаешь, верно? Ты не можешь пройти в его кабинет через катакомбы. Ты что, снова хочешь оказаться в тюрьме?

Бросит ли Люцифер меня в тюрьму еще раз? Я делаю глубокий вдох. Правда в том, что я не знаю.

– Это не так опасно. В катакомбы не сунется ни один ангел. Сегодня ночью к тому же все будут отмечать в Париже первое испытание. Такой возможности у меня больше не будет.

– Если ты туда пойдешь, я с тобой, – говорит Феникс. – Как далеко от его кабинета до покоев?

– Тебе нельзя идти, – возражаю я. – Если они найдут нас обоих, над тобой никто не сжалится, а во мне они нуждаются. Я всегда могу сказать, что просто хотела к Стар. А если ты и проберешься к ней, то что потом? Ты не можешь просто увести ее оттуда. Пока что не можешь. Давай сначала узнаем больше о планах Люцифера. Там она в большей безопасности, чем с тобой.

Феникс с трудом отступает, но он знает, что я права.

– Тогда я хотя бы помогу тебе найти план катакомб. Чтобы ты не потерялась там внизу. Я останусь здесь сегодня ночью и буду ждать твоего возвращения.

Феникс старается скрывать свои чувства, но я вижу, как в нем закипает злость.

Я могу смириться с этим и даже радуюсь его возвращению. Я явно не создана для одиночества.

Мы целый день проводим в поисках и наконец находим пару набросков катакомб, сделанных в шестнадцатом веке. С тех пор явно многое произошло, но на этих пожелтевших листках показан путь ко Дворцу дожей.

– Ты точно хочешь рискнуть? – беспокойно спрашивает Феникс, когда мы ужинаем.

Мне кусок в рот не лезет, потому что я очень нервничаю.

– Я просто должна это сделать. Ящик с заметками был закрыт, возможно, там было что-то еще.

Чуть позже мы молча зажигаем фонарь, и я беру с собой мелки. Кроме того, я засовываю пустую бумагу и карандаш за пояс брюк. На мне высокие сапоги и черные вещи, чтобы лучше раствориться в темноте, если я кого-нибудь встречу. Бок о бок мы идем к лестнице, ведущей в подземные коридоры.