Илана Ветрова - Одержимые оборотнем

– О.К. Поговорю с ним, – согласился Раджит. «Только, все сказанное придется делить на десять», – подумал он, следуя за полицейским к кабинету зама.

– Я должен написать для газеты о новом человеке в нашем городе и, поскольку сам господин Сисодия недоступен, очень надеюсь на твою помощь, – сделал вступление журналист, после того, как о нем доложили, разрешили войти, и они с Викрамом дружески пожали друг другу руки.

– Присаживайся, – Викрам указал на стул. – Чем смогу, помогу, но я сам мало что знаю. Назначение стало для меня неожиданностью. А его, – он кивнул в сторону кабинета начальника, – не назовешь самым общительным человеком. Как пришел, почти сразу затребовал все дела и сидит над ними. Спрашивай, что тебя интересует. А ты, – обратился к подчиненному, – принеси нам чай, – Викрам вопросительно посмотрела на гостя.

– Без молока, – кивнув, сказал Раджит.

– Один без молока и один с молоком, – уточнил распоряжение хозяин кабинета и взмахом руки отослал коллегу.

– Скажи, почему назначили именно его? – задал Ранбир первый вопрос. – Можно? – кивнул он на лежащий у руки диктофон.

– Валяй, – махнул рукой Викрам. – У него очень хорошие рекомендации с прежнего места работы, значительные заслуги. И там, – полицейский поднял глаза к потолку, – решили, что он больше подходит на эту должность, несмотря на то, что здесь новичок. Я-то знаю почти всех, но кого это волнует, – деланно безразлично он пожал массивными плечами.

– Что у него за семья? Читателям будет интересно узнать, ведь у нас чтят традиции и семейные ценности.

– Не знаю, он приехал с юга, о семье не распространялся. Входи, – ответил Прамара на вопросительный стук в дверь и принял чашки из рук дежурного. При этом короткие рукава песочного цвета формы, грозясь лопнуть, обтянули шарообразные бицепсы.

– Почему он уехал с юга? – отпивая обжигающий напиток, спросил Раджит.

– Точно не уверен, но, вроде бы, проблемы со здоровьем, и врачи посоветовали ему более сухой климат.

– Значит, здоровье… – задумчиво протянул журналист. – Он поселился в заброшенном после пожара, а сейчас отремонтированном доме. Как-то связан с жившей там семьей? У них одна фамилия.

– Нет. Откуда мне знать? – если раньше лицо и поза Викрама выражали вежливое равнодушие, и он старался аккуратно и нейтрально отзываться о новом начальнике, то, при последнем вопросе Раджита в глазах полицейского сверкнуло неподдельное любопытство, которое он тот час же постарался скрыть. Викрам стал рассеянным, отвечал невпопад, потом вообще, сославшись на крайнюю занятость, извинился и попрощался с журналистом.

Забрав диктофон, Раджит направился домой, по дороге снова и снова анализируя разговор с Викрамом. Репортеру не давал покоя вопрос, почему упоминание о месте жительства шефа так взволновало собеседника? И почему ничего не известно о семье приезжего. Любопытство Раджита разгоралось все сильнее, а в голове, складываясь в статью, уже начали выстраиваться строчки. Обдумывая и перекатывая в уме предложения, выстраивая их, то так, то эдак, он не заметил, как доехал до дома, собрал со стола и вымыл грязные кружки – Раджит терпеть не мог работать за грязным столом – открыл ноутбук и погрузился в работу.

Журналист решил преподнести местному сообществу господина Сисодия, как замкнутого, героического и загадочного молодого человека, отшельником живущего в лесу. Что его отвратило от людей? Несчастная любовь или разочарование в человечестве? А может, глубокое личное горе гонит его от обыденных радостей, спрашивал Раджит в статье и ухмылялся, представляя, как дамы, все без исключения, от мала до велика, поспешат познакомиться с таинственным незнакомцем и утешить его в неизвестном горе.

– А дом, все-таки, надо сфотографировать. Одинокий и искалеченный, он вызовет еще больше сочувствия у прекрасного пола, – поставив последнюю точку и откинувшись на спинку кресла, думал Раджит, покусывая зубочистку. «Это будет небольшой «ответкой» за нелюбезное поведение – с прессой лучше дружить», – взлохматив волосы, он подхватил рюкзак с фотоаппаратом и вышел из дома.

***

Майра привыкала к колледжу и сокурсникам. Лекции были интересными, а студенты – любопытными. Девушки издали осматривали ее, кто заинтересованно, а кто ревниво-оценивающе. Последние мучительно старались просчитать, сможет ли новенькая потеснить их на пьедестале популярности, место на котором они отвоевывали всеми правдами и неправдами. Парни-однокурсники околачивались неподалеку и, подталкивая друг друга локтями, подзадоривали, чтобы подойти и познакомиться. Майра все видела и старалась скрыть невеселую усмешку – все это она уже проходила и не раз. На лекциях Самайра сидела в одиночестве, на самых последних рядах; с предложениями дружбы ни к кому не приставала, но, если подходили к ней, дружелюбно отвечала и вступала в разговор.