Илана Ветрова - Я – Виджая

Почти неуловимо для глаз смертных девушка двигалась к берегу, а за ней, как змеи за дудочкой заклинателя, шли зрители и кидали ей под ноги цветы и фрукты. Все красного цвета.

Я нисколько не удивилась, что когда она зашла в воду, то горожане, в основном мужчины, последовали за ней. А вздумай она утопиться, утонули бы тоже.

Это именно то, что мне нужно. Кем бы ни был теперь Торил, но он скорее обратит внимание на блистательную жрицу, чем девушку, которая никому не показывается на глаза. Эта мысль стала определяющей и перевесила даже то, что жрецы обращались с девушками, как с живым товаром. За них брали деньги и отправляли устранить неугодных плательщику лиц.

Я стала настойчивей и теперь не только перед большим шествием, но когда появлялись новенькие девочки, просила меня тоже учить, но верховный жрец продолжал отклонять мои просьбы.

Я была упрямей, и учительницы всегда видели меня уроках – сидя в отдалении от всех, в углу, я или внимательно слушала, или повторяла движения танца. Иногда Мохини даже ставила меня в пример.

Но кроме того, что усердно училась, я дотошно исследовала всю территорию храма, находя и запоминая скрытые от глаз переходы и лазы, по которым можно было выбраться на улицу. И тогда, одевшись мальчиком и спрятав волосы, я искала Торила. Я притворялась водоносом, помогала донести тяжелые вещи, и не переставала смотреть по сторонам.

Нет, я не заблуждалась на свой счет и понимала, что сейчас еще слишком мала, чтобы привлечь чье-то внимание. Но просто знать, где он живет, смотреть на его дом, иногда видеть – уже было бы счастье.

Нередко после таких прогулок я возвращалась с исцарапанными руками или ногами. Хоть я и была мала и неинтересна, порой натыкалась на бандитов или нищих, которые с удовольствием забрали бы меня, чтобы продать.

– Что это у тебя? – спрашивала тогда Мохини. – Где ты так исцарапалась?

– Прибирала у статуи и покусали мыши, госпожа – глядя прямо ей в глаза, отвечала я.

– Смотри, если останутся шрамы, то тебя никогда не станут учить и не быть тебе жрицей.

– Госпожа, что вы говорите? – я бросилась к ее ногам.

– Да, я говорила о тебе с верховным жрецом. Сказала, что ты делаешь успехи в искусстве танца и достаточно непосредственна, чтобы очаровывать. Он обещал допустить тебя к обучению после того, как закончатся дожди. Но только если ты пройдешь испытание. Так что тебе надо проявить всю свою находчивость и не подвести меня.

– Спасибо, госпожа! – я снова припала к ее ступням. – Я вас не подведу. Я все сделаю, что бы это ни было.

– Надеюсь, так и будет, – она положила мне на голову тяжелую ладонь. – А сейчас, иди, смажь свои раны. Твои руки и ноги должны быть безупречными.

Вика уже несколько раз замечала, как Ирина тайком собирает в сумку блестящие тряпки и уходит с ними, отговариваясь, что пошла на репетиторство, а поскольку это далеко, то заночует у подруги.

И в очередной раз, когда сестра начала собираться, Вика тоже стала одеваться.

На улице стемнело, и, зная, что она замыслила, я совсем не хотела, чтобы девочка подвергала себя опасности на ночных улицах.

Поскольку не могла пробиться в ее сознание, то старательно путала мысли и отвлекала, из-за чего Вика сначала надела колготки наизнанку, потом долго не могла застегнуть пуговицу на джинсах, сапоги не хотели надеваться, а шарф упорно лез в молнию куртки. Вика злилась, а я надеялась только на то, что она отстанет от сестры и забросит свою идею, но упрямица решила по-своему

– Я гулять! – из прихожей крикнула она маме.

– Куда ты? Уже поздно! – донесся из кухни голос мамы, но вредина уже закрывала дверь.

Вика потыкала кнопку вызова лифта, но он лязгал где-то далеко. Так и не застегнув куртку, она побежала по лестнице.

Еще не хватало, чтобы простыла!

Если раньше я уберегала Вику от столкновения с углами и косяками, то сейчас, наоборот, сделала так, чтобы она налетела на перила и зацепилась шарфом.

Не помогло. Все, что она сделала – дернула шарф, запихнула его под куртку и рывком застегнула молнию. Хоть что-то.

Вика выскочила на улицу и увидела, как Ирина заворачивает за угол дома. Быстроногая, она опрометью побежала следом и успела увидеть, как сестра садится в такси.

Как удачно сложилось! У нас не было денег на такси, автобуса в пределах видимости не наблюдалось, да и неизвестно, поехал ли бы он тем же маршрутом.

Вика вернулась на площадку и, сев на скрипящие качели, задумалась. Шаркая ногой по бетону, она тихонько раскачивалась. Попа замерзала, но ее это, кажется, совсем не волновало, только засовывала замерзшие руки поглубже в рукава.