Рина Гиппиус - Чужая здесь, не своя там. Том первый

Эрнелд Шевал сидел в своем кабинете. Выглядело помещение запущенным, несмотря на роскошную обстановку. Тут давно не прибирали, и пыль серым налетом покрывала все поверхности, кроме тех мест на столе, которые генерал протер ненароком рукавами. Чего сам он и не замечал.

Мужчина невидящим взглядом смотрел перед собой.

Вчера он собственной рукой подписал пакт о капитуляции. Подписал, чтобы остановить уже бессмысленное кровопролитие 1 1 Подробнее о том, что послужило причиной военных действий описывается в романе «Цветы цвета неба» . Вемунд Скалдоварийский 2 2 Вемунд Скалдоварийский – глава государства Адария словно был уже готов к этому. И тут же на стол теперь уже бывшего главнокомандующего армией Вадомы легли указы о разделении его государства. Но это не самое страшное. В данный момент генералу было плевать на все земли Вадомы вместе взятые и тем более плевать на своего короля – Роара Нетерзаха. Недолго еще эта трусливая крыса сможет скрываться – рано или поздно все равно найдут.

С последним условием мирного договора генерал Шевал смириться не желал, но и не последовать ему тоже не мог.

«Все военные бывшего государства Вадомы, а теперь земель Дрина и Арбери, звания капитана и выше обязуются отправить своих старших сыновей в Адарию и Камарин соответственно».

Так гласил этот последний пункт. А далее шли уточнения и списки тех, кто должен это условие выполнить, с полным перечнем имен сыновей несчастных отцов. Вот только у самого генерала был один единственный ребенок – дочь Астари, девчушка девяти лет от роду. И никто исключение делать не собирался. Его дочь также значилась в списке, хоть ее имя и было единственным женским. И теперь любимое дитя сурового воина должно отправиться в Адарию в качестве пленницы, как и несколько сотен других мальчишек, парней и уже мужчин, дабы вадомийцам не пришло в голову мстить Адарии и Камарину.

«Государства-победители обязуются не причинять вред своим заложникам. Им будут предоставлены жилье и условия, соответствующие их статусу. Их никто не будет притеснять, они вольны заниматься тем, чем пожелают сами, не покидая поля зрения своих кураторов. Но свободы в полном смысле никто не даст – проживать заложники будут в строго отведенном месте (будь то город или другое поселение) и пределы этого места смогут покидать только с соответствующего разрешения кураторов и вышестоящих лиц».

Места поселения заложников, правда, еще не определили. Или, что вероятнее всего, определили, но родственникам их не сообщали.

Генерал Шевал понимал всю подоплеку подобного решения. Понимал, но не принимал.

Сейчас его жена и дочь находились в трех месяцах пути от Дрины, в землях, принадлежащих роду Гуннел – роду жены генерала. До замужества она проживала в Зедениве. Стране, где большая часть территории была степями, переходящими в засушливые пустыни. Где было всего несколько крупных городов, да пару десятков мелких. В основном жители этой страны предпочитали вести кочевой образ жизни, зарабатывая себе на жизнь продажей скота, который пасли на бескрайних степях. Земледелием в Зедениве занимались преимущественно обосновавшиеся здесь иностранцы.

Гуннел была дочерью главы крупного рода. Эрнелд встретился с ней случайно, когда ездил в Зеденив по поручению своего короля.

Эрнелд просто не мог оторвать взгляд от ее фигуры в первую встречу. Высокая, статная, стройная, грациозная. Гуннел тогда восседала на лошади без седла. Ее роскошные черные волосы мелкими кудрями развевались на ветру и подпрыгивали, как пружинки, когда она неслась вскачь. Одета Гуннел была в серую домотканую тунику и кожаные штаны, которые плотно облегали ее ноги. Обута же была в грубые, больше походящие на мужские сапоги.

Эрнелд проводил ее глазами, старясь ни на секунду не выпустить из виду. При всем при этом она не обладала красотой. Резкие черты лица, смоляные густые брови вразлет, смуглая то ли от природы, то ли под действием яркого зеденивского солнца. Но вот глаза… желтые, как у хищников из кошачьих. Они сразу же привлекали внимание. В них было страшно смотреть, в них затягивало так, что оторваться было практически невозможно.

Слишком неоднозначное впечатление произвела на Шевала эта дочь степи. Она, не стесняясь, встречала взгляд чужака. Вот только когда он обратился к ней, заносчиво подняла голову и сделала вид, что не поняла его слов. Хотя она точно знала язык, на котором ей задали вопрос. Правда, это Эрнелд узнал чуть позже. Узнал он и то, что это была всего лишь защитная реакция. Гордую и непокорную Гуннел отец давно хотел отдать замуж. Ее сватали самые знатные и выдающиеся главы родов со всего Зеденива, но никто не задел сердца строптивицы. А этот странный чужестранец одним взглядом своих темных, словно самые спелые вишни, глаз сумел зажечь в ее груди огонек, которому суждено было разгореться яркой страстью.