Key4Sally - Ты пойдешь со мной?

– Так значит это ты – пленница? – спросила она.

Я судорожно пыталась найти ответ достойный, с юмором и в то же время не лишенный естественного обаяния и легкости.

– Ага. – ответила я.

Она не сказала больше ни слова. Видимо, мой исчерпывающий ответ ее вполне удовлетворил. Она лишь окинула меня снисходительным взглядом, словно откатила ведром ледяной воды и, повернувшись, скрылась во мраке.

Ее взгляд, ее злость, ее неземная красота и грация окончательно сбили меня с толку. Чего ждать от этой встречи мне, если ТАКАЯ женщина выходит из кабинета, ругаясь последними словами, злая, как тысяча чертей. На какую-то долю секунды я была уверена, что со словами «Да к едреней матери все это!», я сейчас же развернусь и пойду из этого замка куда глаза глядят. Лишенная звания красивейшей девушки сегодняшнего вечера, свергнутая с трона и морально раздавленная, я хотела только одного – быть как можно дальше отсюда.

Я в самых ярких красках представила себе этого Графа – преклонного возраста, взрослый, во всех смыслах этого слова, мужчина, для которого нет границ собственного величия и для которого красивая (да что уж там, головокружительная!) женщина, вроде той, что пулей вылетела отсюда, не имеет поблажек и снисхождения. На что же рассчитывать мне? Только на твою милость, Господи. Я повернулась, и со словами "десять рублей в спортлото, Ваш выход", зажмурилась и шагнула в квадрат света.

Первое, что бросалось в глаза – это огромный камин, в котором шептались поленья. Прямо напротив камина, в нескольких шагах, стояла очень красивая, длинная софа с высокой, резной спинкой и боковыми ручками. Справа был огромный шкаф, доверху набитый книгами. Некоторые стояли ровно, некоторые небрежно брошены на полке, одни раскрыты, другие заставлены кружками и прочим бытовым хламом. Слева стоял огромный, тяжелый письменный стол из дерева, за ним – огромное окно, в которое задумчиво смотрел высокий, стройный, широкоплечий мужчина. Он стоял в пол-оборота ко мне и задумчиво потирал подбородок. Все, что я видела – это гладко выбритую щеку и волны крупных локонов темных волос, длинной до плеч, убранных назад. А еще совершенно очевидно, что до преклонного возраста ему еще очень далеко.

Не знаю, сколько мы стояли в полной тишине, может, минуты две, а может, и целую вечность. Он полностью погрузился в свои раздумья, поэтому моего присутствия не замечал. Я позволила себе рассмотреть, более чем скромный наряд Графа – простая белая рубашка и темно-синие брюки, великолепно сшитые, но покрой настолько прост и непритязателен, что я усомнилась, Граф ли это. Он был в одних носках, и почему-то мне это показалось забавным. Наверное, сказались нервы, но я не смогла сдержать короткий смешок, чем и выдала свое присутствие.

Он повернулся и посмотрел на меня, а в следующую секунду, я забыла, как дышать. И если женщина, которая встретилась мне в коридоре, вызывала желание во всеуслышание кричать от восторга, то он вызывал благоговейный трепет и полный ступор. Господи, как же он был красив! Удивительно правильные черты лица – прямой, классической формы, нос, слегка полноватые губы, чей четко очерченный контур и чувственная форма приковывали взгляд. А глаза… Смотрящие из под черных, густых ресниц и бровей, они были завораживающими. Не просто синий, а удивительно глубокий, словно море, цвет, насыщенный и кристально чистый, пронзительный и пленительный. Глаза цвета сапфира были настолько синими, насколько это вообще было возможно. Яркий, темный и чистый цвет и такой спокойный, полный власти взгляд. Желудок мой ухнул вниз, когда его холодный, острый взор вонзился в меня. Лед пробежал по позвоночнику, внутри меня зазвенела, завибрировала звонко натянутая струна, и ее звон отозвался мурашками по коже. Выдохнула. Вдохнула. Вот это да… Словно завороженная я смотрела на сапфировые глаза, в которых было столько силы, что она казалась осязаемой. И вдруг в его взгляде мелькнуло секундное замешательство. Словно бы, он вспомнил что-то, и красивое, сосредоточенное лицо смягчилось, разгладились морщинки на лбу, сжатые губы раскрылись, словно собираясь сказать что-то, обнажив идеально ровные, белые зубы. Все это длилось считанные доли секунды. Одно мгновенье – пламя вспыхнуло, осветив его изнутри, и снова погасло. Губы сомкнулись, окончательно заперев несказанное, в глазах острыми копьями сверкнул лед, а лицо стало непроницаемым.

Он повернулся и медленно прошел к своему столу. Движения его напоминали льва – природная грациозность и непринужденность, легкость, но собранность. Четкость, плавность каждого движения была отточенной, но в то же время совершенно естественной. Никакой наигранности, неловкости и скованности. Ни одного лишнего движения. В одно мгновение я почувствовала себя неуклюжей, некрасивой и какой-то ничтожной.