Лина Люче - На самой глубине неба

– Ладно, я признаю, что… – начал он после долгих размышлений, но тут заговорил и советник, перебивая его:

– Зная Сафиру, я полагаю, что вы говорите правду, Льюча. Но все же я должен вам заметить, что запугивание невесты на первом свидании не является лучшей тактикой ее обольщения.

– Я не собирался ее…

– Это также не сработает, чтобы оттолкнуть ее, – отрезал Яксин, предупреждая его возражения. И на этот раз послал ему телепатическую улыбку.

– А это еще почему? – с интересом осведомился Льюча, тактика которого заключалась именно в этом.

– А потому, что, зная Сафиру, я предположу, что она захочет вам отомстить, эсте эс-Мьийа, – весело заключил Яксин.

На следующий день она поняла, что Авлина все-таки прониклась. До ее матери дошло, что Сафира действительно не хочет этой помолвки, когда она увидела лицо дочери после свидания длиной в сутки.

При Льюче, этом мерзком самовлюбленном тиране, она еще держалась, но когда пришла домой, ее начало трясти и она разразилась слезами при обоих родителях, размазывая их по щекам, словно пятилетний ребенок, бессознательно действуя на все их инстинкты опекунов и защитников.

– Он запретил мне учиться. Меня выгонят из ака… академии… я два года поступала, – выдавливала она сквозь всхлипы. – Он хочет разрушить всю мою жизнь.

Взволнованные родители, переглядываясь, в течение часа вытягивали из нее все подробности их общения с Льючей, после чего Ланиш отправился писать жалобу советнику Яксину эс-Фарфе, а Авлина заключила ее в объятия, негромко успокаивая, обещая, что отец непременно поможет, поговорит с ее женихом.

– Ты хотя бы пробовала объяснить ему, как это важно для тебя?

– Нет. Если бы только его видела… такому человеку бессмысленно что-либо объяснять.

– Любому можно что-то объяснить, – мягко заметила мама, поправляя ее волосы. – Разумеется, он был растерян после твоего приступа.

– Он сам меня довел!

– А ты сказала ему о своей непереносимости сразу после увода? – с теплой улыбкой спросила Авлина. Она хорошо знала свою дочь.

Сафира вздохнула:

– Нет, не сразу. Я подумала, что было бы неплохо сбить с него спесь.

– Это нехорошо, Сафира. Видишь, ты сама отчасти натолкнула его на мысль запретить тебе рисковать.

– Он нарочно это сделал, – снова всхлипнула она.

– Необязательно, – успокаивающе произнесла Авлина. – Просто твой приступ напугал его. Эсте эс-Мьийя выглядит довольно ответственным молодым человеком, так что это могло всерьез смутить его.

– Что же мне теперь делать?

– Попробуй договориться с ним. Но для этого придется вести себя намного послушнее. Мужчины упрямы. Но их можно обхитрить, уступая по мелочам.

– Я не смогу, мама.

– Ты еще не пробовала.

На следующий день, едва дождавшись, когда отец улетит на работу, а мать – по делам, Сафира принялась собирать вещи. Это был первый день ее учебы, и она не собиралась пропускать его, вне зависимости от того, что сказал ее невыносимый жених. За полубессонную ночь она все успела обдумать. Советы мамы, конечно, хороши, но лишь для такой женщины, которой являлась сама Авлина.

Ей, Сафире, такая тактика не подходила совсем. Даже если каким-то чудом ей и удастся ненадолго стать послушной, то рано или поздно она все равно сорвется. А, кроме того, строить из себя какую-то другую девушку было глупо: очевидно, что такому человеку, как Льюча, она не подойдет в любом случае, даже если вылезет вон из кожи в попытках понравиться. Его внимания добивались самые красивые горианки на планете и пока безрезультатно.

Бегло изучив прессу, Сафира в этом убедилась, хотя, конечно, горианские газеты не писали впрямую ни о каких романах, невозможных на Горре без нарушения приличий, но зато там было написано, что во время прошлого турнира маленькие записочки с пожеланием успеха для Льючи пришлось упаковывать в огромную коробку в половину человеческого роста. Безусловно, испытывать дефицит женского внимания ему не приходилось. Так что вставать в очередь за благосклонностью этого человека, очевидно, было бы безумием – лучше потратить время на дополнительные тренировки и сохранить достоинство.

Однако в транспортере до Шейехара Сафира внезапно поняла, что далеко не все ее мысли, как несколько дней назад, посвящены предстоящим ныряниям. Она поймала себя на том, что, глядя в окно невидящим взглядом, мысленно проигрывает встречу с Льючей эс-Мьийа заново и, вместе с тем, погружается в чувства, которые совершенно не хотела бы сейчас испытывать. А именно: бессилия и злости.