Анна Пожарская - Искра в бушующем море

Два высоких, мышиного цвета, камня отмечали выход из долины Священных пещер. Шершавые и нескладные, с нечеткими письменами и рисунками, они словно предупреждали, что от этого места стоит держаться подальше. За ними тропинка расширялась, превращаясь в мерзлую дорогу в заплатах ледяных луж. Кто бы ни охранял священное место, здесь поддержка от бога заканчивалась, и стражу оставалось надеяться только на себя.

На мгновение Элле показалось, что она понимает значение надписей на камнях. Остановилась разглядеть их получше и услышала преследователя. Потянулась к кристаллу с защитным заклинанием. Поздно! Мощная когтистая лапа саданула ее по спине, разрывая одежду и оставляя кровавые борозды. Чародейка упала и спешно перевернулась лицом к врагу. Нащупала на шейном ремешке горошину защитного заклинания и, сорвав, выпустила его из стекляшки. Пошарила рукой в поисках выроненного помощника из черного вяза. Посох отлетел шагов на пять. Рядом с ним стоял рогатый саблезубый красный медведь, оглушенный отпором жертвы.

Чародейка призвала второе зрение и на этот раз разглядела все. Едва заметным флером зверя окружали пушистые бледно-голубые нити. Встала на ноги. Вздохнула с облегчением. Если верить переплетениям нитей силы, перед ней не бог, а страж. Могучий. Опасный. Много чести для цветка, пусть даже необычного.

Медведь пришел в себя и прыгнул на жертву. Элла отскочила в сторону, хмыкнула и сорвала оставшиеся кристаллы с ремешка. В руке ее появился аркан из серой, призрачной, будто сотканной из светящейся пыли веревки. Она резво накинула петлю зверю на шею и потянула аркан на себя. Страж почувствовал жар петли-ловушки и рванулся прочь. Запахло паленой шерстью. Чародейка запела заклинание. Закрыла глаза и представила себя веретеном, на которое наматывается чужая жизнь. Мгновение, и голос мага стал громче, ось закружилась в бешеном танце, страж взвизгнул и упал. Элла сделала глубокий вдох и резко дернула веревку. Голова медведя отделилась от тела и покатилась к ногам чародейки. Она перешагнула через трофей, подняла посох и вернулась на тропинку. Сил осталось всего ничего, но и опасных встреч больше не предвиделось. Потратила последнее, пытаясь как-то подлечить раны, но не преуспела. Вздохнула и зашагала прочь.

Идти было тяжело. Мерзла и болела спина, у левого ботинка оторвалась подошва, а сил привести одежду в порядок не осталось. Даже накопленное за все три года ученичества и то пришлось отдать, чтобы добыть цветок. Каждый шаг давался с трудом. Элла присела на камень у дороги и устало прикрыла глаза. В лицо пахнуло гарью, поток теплого воздуха окутал тело. Большая тень быстро пробежала по земле. Элла испуганно подняла глаза к небу, но ничего не увидела. Показалось! Слишком много сил потратила, вот и мерещится. Она просидела бы так вечность, но вскоре с неба повалил мерзкий мокрый снег, и пришлось двигаться, чтобы не замерзнуть.

Дороги на землях детей Повелителя неба в считанные мгновения приводили к месту назначения, главное – выбрать правильную. Элла повздыхала и решила отправиться в библиотеку наставника. Там, в выделенном ей закуточке, была мазь, заживляющая раны. Осталось только придумать, как дотянуться до борозд на спине.

Она миновала горы, прошла сквозь лес и оказалась около небольшого изящного строения из серого блестящего камня с колоннами и тяжелой дверью. Издалека его можно было принять за святилище какого-то божества, но вблизи не виднелось ни статуй, ни чаши для подношений. Элла ухмыльнулась: единственное божество, которому поклоняется ее учитель, – его супруга Силата, а ее статуй вокруг и так достаточно. Чародейка толкнула дверь и вошла в библиотеку. Не останавливаясь, направилась в свой закуток.

Сняла плащ и балахон, вымыла руки. Как могла, промыла рану и намазалась там, куда дотянулась. Полегчало. Извлекла из торбы Пестрый локон, отрезала ножом три спрыснутых кровью голубых цветка и, как требовал рецепт, поместила их в емкость с уже сваренной жижей синего цвета. Спрятала зелье в темный шкаф. Через полный лунный цикл, когда лекарство будет готово, жидкость должна поменять цвет на кроваво-красный.

Чародейка расстегнула теперь уже бесполезный шейный ремешок и тяжело вздохнула. Цветок достался дорого: мало того, что ее чаша опустела, так еще и канули в вечность двадцать шесть кристаллов с заклинаниями – все, что она умудрилась создать за три года учебы у Эскала. Элла верила: все не зря. Хотелось есть и спать, но сил добраться до дома не было. Чародейка уселась на табуретку, уткнулась носом в дубовую поверхность стола и, позволив усталости взять верх, разрешила себе прикорнуть. Вряд ли ее кто-то потревожит. Эскал так носится со свадьбой своего сына Авара, что у него совершенно нет времени на ученицу. К тому же из-за обстоятельств, при которых расторгли помолвку Авара и Эллы, учитель, видимо, чувствует себя виноватым, и парочку последних лун старательно избегает встречи с несостоявшейся снохой.