Ардмир Мари: Хозяин «Логова»

– Что случилось? – прокаркала я, когда он поднес стакан воды к моим губам и прохрипел:

– Пей. До дна. Не спорь… И не тяни руки. Пей.

Временно отложила вопросы и подчинилась. Первый глоток позволил свободнее вздохнуть, второй расслабил мышцы шеи и плеч, третий принес свободу рукам, четвертый снял оковы с ног, пятый дал спокойствие и легкость, что наполнила меня до краев.

– Как ты? – спросил Инваго, глядя на меня с умилением, как на любимую кровиночку-внучку.

– Лучше.

– Не спеши с оценкой, прочувствуй всю себя, – посоветовал он, сверкнув абсолютно целыми, отнюдь не стариковскими зубами.

– Да все хорошо.

Поводив головой из стороны в сторону, подняла руку, чтобы убрать упавший на лоб тяжелый локон, и окаменела. Локон был белый, а рука старушечья. Фаланги пальцев утолщенные, вместо ноготков желтые и кривые когти, кожа серая в струпьях, а кисть и запястье перечеркнуты вспухшими венами.

– Что? – Касаясь лица и с ужасом ощущая твердую корку старой морщинистой кожи, я запаниковала. – Что… произошло? Скажи мне… Пожалуйста! Я утонула, меня сожгли… Я – возвращенец?

– Нет.

– Тогда что?.. – Голос стих до шепота, и тариец крепко сжал мою руку в своей. Плохой признак, очень плохой, я уже знаю, что это проявление заботы все в семействе Дори придерживают на самый страшный случай.

– Произошло то, чего ожидать мы никак не могли. – Он посмотрел в мои глаза и укорил: – Ты уснула.

– Я? – Это уже не хрип, а слезливый сип, что прорывается сквозь перехваченное растерянностью горло.

– На четырнадцать лет. – Его голос тоже сел, а плечи дрогнули.

– Как?

Не верилось, но вид моих рук и состарившегося Инваго говорил сам за себя.

– Не знаю. И поверь, я ждал тебя, как мог, а затем…

– Что? Что ты сделал? – Мои губы дрожали, из глаз вот-вот польются слезы, а в сердце уже зрело предчувствие: бояться нужно того, чего он не сделал. – Ты что, за все эти годы не отстроил «Логово», не дал Тимке пройти высшую военную академию, не позволил Торопу жениться по любви?

– Нет. Я поддался соблазну, – ухмыльнулся он и протянул мне руку. – Так что вставай, идем знакомиться с детьми!

– Ка-ка-кими детьми?

– Нашими. Приехали специально, чтоб показать нам внуков! – улыбнулся тариец. – Тора, ты так вовремя проснулась…

И пока я силилась понять его слова и принять свою новую жизнь, неумолкающий Инваго с шутками и прибаутками отбросил простыню, поднял меня на руки и вынес в ванную, чтобы с головой погрузить в ледяную красную воду. Холод я не сразу почувствовала, а едва вынырнула на поверхность, поймала этого му-ж-жа за ухо и задала первый пришедший в голову вопрос:

– Дори… Бестолочь тарийская, ты как детей воспитывал?

– Да нормально, – ответил он растерянно. Секунду спустя с улыбкой разжал мои пальцы, погладил ладонь и заверил: – Все в лучших традициях.

– Это в каких же традициях, если они в неполные тринадцать лет уже внуками обзавелись?!

– Н-да, неувязочка вышла, – хмыкнул Инваго, быстрым поцелуем прижался к моим губам и прошептал: – А ведь почти поверила… Ладно, в следующий раз я придумаю более правдоподобную историю.

Придумает? Я оторопела повторно, только в этот раз уже от неприятного чувства – надо мной издеваются. И действительно, стоит, подлец, с сосульками вместо волос, мелко трясется от сдерживаемого смеха, а глаза горят.

– Дори!

– Уже ухожу, отдыхай! – ответил он с хохотом и растворился в воздухе, оставив меня с десятком вопросов и неуемным желанием побить мерзавца.

Вот тут-то я и ощутила холод воды, стуча зубами, выбралась из ванны, потянулась за полотенцем, да так и замерла, зацепившись взглядом за свое отражение в зеркале. Мокрая, дрожащая, красная и молодая. Не веря, коснулась посеребренной поверхности рукой, я затем уже посмотрела на собственное тело. Ноги, руки, живот, грудь, чуть просвечивающая сквозь рубашку, белье. Я была собой, а не иссохшей старухой с распущенными детьми и малолетними внуками. Сердце забилось с удвоенной силой, улыбка расцвела на лице:

– Инваго, ты у меня еще попляшешь! Дай только тебя найти…

– Тора?! – В спальне раздался голос тростиночки, а уже через мгновение я оказалась в объятиях счастливого ополовиненного демона. – Торика, радость наша! Ты очнулась… какое счастье!

– Очнулась, – подтвердила я. – И готова поквитаться. Где Инваго?

– Наконец-то спит, – радостно сообщил мне Хран, чмокнул в макушку и отступил. – Я никак не мог отогнать его от твоей постели. Четыре дня, дурак, сидел как на иголках и никого к тебе не подпускал. Даже воск смыть не позволил ни с себя, ни с тебя, а ведь ожоги давно прошли…