Наталья Мазуркевич: Эльфийский для любителей

Даже эльфоведы, не слишком любившие библиотеку, заседали в ней часами, конспектируя и читая то, на что в семестре решили не тратить время. Злые языки даже поговаривали, что наша оперная дива расклеила по гримерке цитаты великих орков, из-за чего ее начали подозревать в скором замужестве. Разумеется, вынужденном, поскольку в рафинированном высшем свете за орка выходить не желал никто.

Меня библиотекарь уже пускал без вопросов. И книги свои на полки я самолично возвращала. Точнее, мне помогал Аларис, исчезавший где-то между стеллажей и наверстывающий пропущенное. Ради этого он даже поклялся не пользоваться новыми знаниями без моего одобрения. Конечно, если дело не будет касаться спасения моей неблагодарной персоны. В этом случае – он плевать хотел на все клятвы. И меня порой терзали сомнения: не собирается ли он поставить мою жизнь под угрозу, чтобы разойтись во всю свою посмертную мощь. А она у духов, кажется, возрастала, и только ограничения хозяйской привязки сдерживало их порывы. Впрочем, чтобы отнести Алариса к тому или иному типу духа, мне не хватало трех лет профильного образования. А идти на прием к специалисту было опасно – духи в империи подлежали обязательной сертификации. Исключение делалось лишь для умерших родственников, но уши Алариса не оставляли никаких сомнений в том, что он мой двоюродный дедушка, как вредный эльф обещал сказать на экспертизе.

Веры его словам у меня почему-то не было, а потому мы всячески уклонялись от контакта со специалистами. Если бы Аларис представлял для меня угрозу – магистр Реливиан не стал бы молчать, а он кольцо видел, но не забрал. Хотя ему я бы отдала. Алесту или лорду Дель-Аруану – нет, а магистру – да. Без колебаний, потому что он точно знает лучше. Но старший эльф пока не забирал. А я гадала, о чем магистр разговаривал с духом, после чего тот выглядел порядком погрустневшим и перестал меня подначивать больше обычного.

– Антарина, вы решили вздремнуть у дверей? – Мастер Караэдан возник традиционно внезапно, заставив всех смутиться и попытаться избавиться от шпаргалок. Или хотя бы пропихнуть их поглубже в голенище.

– Простите, задумалась, – смущенно отошла от двери.

– Поведаете о чем? – подмигнув, предложил дракон, отпирая дверь аудитории.

– Только после того, как отвечу билет, – беспомощно развела руками. – И если никто из группы не будет возражать.

В последнем сомневаться не приходилось: чем дольше перед экзаменатором сидит отвечающий, тем больше шансов у других студентов списать или хотя бы обменяться бомбами. И пусть рассказы о Караэдане изобиловали полчищами бумажных пауков, выползавших из-под воротников студентов, взрывались безболезненными, но очень обидными фейерверками и кричали дурными голосами распознанные умники-духи, все равно из года в год кто-то пытался повторить подвиг Первого студента – списать все предметы на экзаменах. Пока, судя по тотализатору в столовой, лидировали вампиры. Но люди старались не отставать, те, что обучались на юристов и магов. Первые пытались проносить шпаргалки на законных основаниях, вторые маскировать так, чтобы преподаватель мог с чистой совестью делать вид, что не заметил.

– Первая пятерка! – позвал магистр-дракон, пропуская желающих по одному.

Я шагнула третьей. Очередность ответа еще не была определена, а потому отвечать могла пойти и первой – как с билетом повезет. Шпаргалки я не делала, вместо этого старалась систематизировать материал, где могла, проводила аналогии, а где-то привязывала традицию к истории. Получалось не всегда, но, поставив себя на место того или иного представителя нужной расы, удавалось хотя бы в общих чертах спрогнозировать его поведение и, собственно, традицию. Так, голод приводил к усилению традиции разделения еды. Наводнения и другие разгулы стихии меняли тип жилья, а с ними и ритуал приветствия. Ведущий способ добычи пропитания влиял на традиционные праздники и блюда. В общем, все было почти логично, хотя иногда даже я не могла связать результат с его предпосылками.

Первым тянул Дикарт. Нахмурился, вздохнул, но перетягивать не стал. Дорожил тем одним баллом, который снимал добрый мастер за возможность сменить билет. Вторым испытывал судьбу Кристиан, но по его лицу было сложно сказать, понравился ли билет. Непроницаемая маска окрашивалась теми эмоциями, какие мужчина хотел показать. А третьей шла я, мысленно пропевая про себя молитвы Шарусу, главному божественному покровителю гномьих студентов, и заканчивая их воззванием к духам. Пусть и далеко, но вдруг помогут.