Изабелла Аминодова - Воин Девы

Крупные четкие черты лица представляли разительный контраст с утонченным обликом соседа. Воин, не проигравший ни одной схватки в своей жизни, не ведавший, что такое страх и презиравший любого уступающего ему в силе. Мощные бугры грудных мышц, оплетенные стальными мускулами руки и ноги. Недюжинная сила гиганта не вызывала сомнений даже у человека, неискушенного в воинских доблестях. Знатоку же громко повествовала о том, что встать великану поперек дороги, все равно, что заказать по себе отходное песнопение. Силач спал в полном боевом вооружении, не распустив даже ремешки кожаных наколенников, в любую минуту готовый вскочить и принять бой. Сон его напоминал дремоту дикой кошки, не забывающей даже сквозь сновидения оценивать происходящее. Бронзовое лицо украшала светлая курчавая бородка, свивавшаяся на конце крупными кольцами. Лицо было хорошо той особенной мощной красотой, перед которой преклоняются мальчишки, и которую так любят женщины.

Под стать этой паре были и остальные мужчины, мирно отдыхающие на палубе. Их могучие отшлифованные непрекращающимися схватками тела, можно было бы назвать даже прекрасными, если бы не тяжелый дух, витавший над палубой. В этом «аромате» вонь прогорклого жира перемешивалась с едкими запахами застарелого пота и немытого тела. И даже легкие порывы свежего морского ветерка не могли справиться с кисло-приторным запахом морских бродяг. Впрочем, самих норвеев подобные мелочи нимало не беспокоили. Запах, от которого непривычного иноплеменника сшибало с ног, для них был столь же обычен, как наличие двух рук или ног. Этот «аромат», частенько служил предметом насмешек среди более утонченных иностранцев. Правда, шутки подобного рода обычно отпускались только, если ни одного из сынов северных фьордов не было поблизости. Иначе шутник мог легко распрощаться не только с длинным языком, но и с головой.

Ничто не нарушало размеренное течение мыслей старого Тора, вглядывавшегося в пустынный неведомый берег. И они текли стремительной рекой, не давая конунгу ни минуты покоя. С тех пор, как во время жестокого шторма смыло за борт половину гребцов, драккар стал беспомощной игрушкой в руках безжалостного Морского Бога. Словно щепку, крутило корабль северян в пенистом круговороте воды, пока, наконец, сильное морское течение не пригнало их в эту неизвестную бухту.

Тор удручено опустил голову. Их осталось слишком мало. Всего полтора десятка закаленных походами и боями мужчин, брошенных на растерзание соленым морским ветрам. Слишком мало, чтобы безбоязненно ступить на золотисто-белый песок чужого берега. Тор устало вздохнул. Да-а, нелегкая перед ним задача: рисковать немногочисленными оставшимися в живых, отправляя их на поиски воды. Или прокладывать путь домой, рискуя погибнуть от жажды. Старый воин знал – без воды им домой не добраться. Море щедро предоставляло рыбу, способную утолить голод куда большего числа глоток, чем сейчас спали на этой палубе. Но его бирюзовые волны не могли напоить ни одного из смертных. Мореход протер слипающиеся глаза. Окинул взглядом драккар. Черный корабль жалобно скрипнул снастями. Гордая носовая фигура, потерявшая во время предпоследнего шторма один рог и пол-уха, чуть склонилась набок. Драккар отдыхал, устало опустив свои руки-весла и обессилено склонив красно-черный лоскут паруса. Измученный бурей, исхлестанный волнами, он словно загнанный погоней волк, переводил дыхание в укромном месте.

Неожиданный звук нарушил тишину. Тор обернулся: один из спящих встрепенулся во сне, вскинул голову, обводя палубу мутными со сна глазами. И кудлатая голова с сухим треском впечаталась в гребную скамью, заваленную обрывками канатов. Норвей буркнул что-то себе под нос, повернулся, толкнув соседа, чтобы освободить себе побольше места, вернул в ножны выхваченный нож, и вновь смежил веки, преклонив голову на соседнее затянутое в доспехи тело. Конунг усмехнулся в рано поседевшую бороду и вновь перенес взгляд на берег. А там… Норвей не поверил своим глазам. По золотистому песку пляжа несся, развевая по ветру длинную гриву, белоснежный конь. А на спине скакуна гордо восседала рыжеволосая девушка в голубой одежде.

«Валькирия», – было первой мыслью, мелькнувшей в голове Тора. Но почти сразу же он понял, что ошибся. Норвей усмехнулся в седые усы. Эта всадница мало напоминала норманнскую посланницу богов. Ни крылатого шлема, ни огненного копья, присущих валькириям, не было и в помине. Вместо длинных огненных кос коротко остриженные русые волосы, едва достигающие плеч. Вместо прочных доспехов голубое развевающееся одеяние, едва прикрывающее розовеющие в рассветном свете бедра. Кожаные башмачки, приличествующие каждой уважающей себя огненной деве, заменяли кожаные сандалии, ремешки которых высоко оплетали икры крепких ног. Впрочем, на поясе девушки красовался короткий меч, а за спиной темнел колчан со стрелами. Грудь всадницы наискось пересекала тетива взведенного лука, переброшенного через плечо. Неужели и впрямь посланница Одина?! Белый конь, во всяком случае, вполне подходит под описание сказочных скакунов. Круп лошади покрывала песочно-желтая звериная шкура, украшенная россыпью черных пятен. Нестриженые грива и хвост белыми облаками струились по ветру. Несколько мгновений всадница оставалась в поле зрения Тора, а затем скрылась за холмом также неожиданно и бесшумно, как появилась. Только следы копыт на песке, быстро слизываемые морскими волнами, подтверждали, что старому воину не привиделись удивительная всадница и ее конь.

Читать дальше