Мария Берестова - Выбрать волю

– Зато теперь я разведаю стан врага изнутри! – изобразила она голосом энтузиазм, хотя не очень-то верила, что из неё выйдет хороший разведчик.

Почему-то в ответ на эти слова князь помрачнел. Пожевав губами, он сжал её руку крепче и серьёзно, тихо сказал:

– Эсни, держись подальше от интриг и политики. Твоё положение теперь опасно и зыбко. В Цитадель нам хода нет, и вызволить тебя мы не сможем. Возможно, моего влияния хватит, чтобы в самом дурном случае инициировать развод, но это дело небыстрое, и защитить тебя мы не успеем. Остерегайся всего, что может скомпрометировать тебя в глазах владыки. Даст Небо, проживёшь тихую жизнь достойной жены и матери. Думай о том, как воспитать детей, а не как интриговать прямо сейчас.

– Хорошо, отец, – благодарно склонила голову Эсна.

Мысль о том, чтобы стать орудием семьи в борьбе с Раннидами, её пугала. Она усвоила необходимые ей для выживания умения притворяться и показывать то, что желали в ней видеть, но лицемерие подобного рода претило ей, и понимание того, что ей не придётся втираться в доверие к супругу, чтобы вести потом игру против него, принесло ей некоторое облегчение.

– И помни, – отец приподнял её лицо за подбородок и тепло улыбнулся такой знакомой с детства улыбкой, – женщины Кьеринов, даже выходя замуж, остаются Кьеринами. Твои дети, наследники ньонского престола, будут Кьеринами по крови, и в твоих силах будет воспитать их Кьеринами по духу.

Они вновь обнялись.

– Я постараюсь передавать весточки через Алну, – нерешительно предложила Эсна после.

Супруг Алны участвовал в государственном совете и потому имел допуск в Цитадель. Было сомнительно, что жена владыки сможет пересекаться с кем-то из членов совета, но всё же это была хоть какая-то ниточка.

Князь тоже это понимал, поэтому, похмурившись, внёс коррективы:

– Скорее стоит попробовать через жриц Богини-Матери.

Эсна просияла улыбкой. О таком способе связи она и не подумала – раньше религиозность не была ей свойственна, и в храме она появлялась лишь по необходимости. Но ведь, в самом деле, супруге повелителя должно являть пример благочестия… что даёт возможность наведываться в храм чаще.

– Благослови тебя Небесный, дочка, – завершил разговор старый князь, целуя её в лоб.

– Я не пропаду, – заверила его Эсна. – Я же из Кьеринов!

Из дома она выходила в куда как более бодром расположении духа. Разговор с отцом вселил в неё мужество. Они смогли придумать возможный способ связи, они обсудили её планы и перспективы, и теперь она чувствовала себя более уверенно и защищённо. Да и родовая гордость, что греха таить, была той опорой, которая укрепляла её сердце.

Во дворе обнаружился занимавшийся каким-то делами владыка.

Дела и в самом деле были «каким-то» и надуманным. Просто не пристало повелителю Ньона маяться ожиданием дамы, поэтому Грэхард решительно находил себе самые разнообразные занятия: сперва отдавал распоряжения и отсылал посыльных, потом ревизовал вооружение стражи, теперь вот допытывался у слуг дома Кьеринов, всё ли необходимое их госпоже было погружено.

Так что Эсне пришлось ещё и подождать; впрочем, едва заметив её появление, владыка подозвал её решительным жестом и принялся выяснять, действительно ли не было нужды забирать с собой «тот туалетный столик» и правда ли она обойдётся несколько дней без «деревянных болванок, чем бы это ни было!»

Эсна с улыбкой уточнила, предусмотрен ли для неё туалетный столик в Цитадели, узнав, что да, заверила, что обойдётся им, а вот если есть возможность оборудовать место для её занятий резьбой, то болванки она предпочла бы забрать сразу.

Владыка впервые в жизни сталкивался с таким нетипичным для женщины увлечением, однако и бровью не повёл; велел закладывать болванки в багаж и отослал ещё одного посыльного в Цитадель, разбираться с местом под мастерскую.

После этого, твёрдо взяв Эсну за руку, он поднялся с нею на крыльцо, чтобы немного возвышаться над двором, где построились его люди, и коротко представил ей начальника стражи и Дерека (последний был отрекомендован как «в моё отсутствие обращаться по любым вопросам к нему»). Дерек, конечно, не мог устоять от шумного изъявления своего восторга по поводу сложившейся ситуации. Весело и ликующе он закричал:

– Виват повелителю и его солнечной госпоже! – и даже подбросил в воздух шляпу.

Стража подбрасывать шлемы не стала, но дружно поддержала ликование хоровым виватом.