Ким Суён - Король - Вечный монарх. Зов судьбы

Когда массивные двери Чхонджонго распахнулись, тусклый свет озарил портрет императора на стене и его самого, стоявшего поодаль перед бамбуковой флейтой. Лишь потому, что Ли Рим не был сыном императрицы, одежды правителя носил его младший брат. Ли Рима это приводило в бешенство. Он с ненавистью уставился на спину Ли Хо.

Ощутив на себе чей-то взгляд, император обернулся. На мгновение у него перехватило дыхание при виде запачканного кровью брата. Он понял: это измена. Его охранник схватился за пистолет, но Кёнму был наготове и в тот же миг спустил курок. Пуля пробила охраннику голову, он обмяк и упал. А на лице у Его Величества застыл неподдельный ужас.

– Б-брат!.. Что… что, черт возьми, происходит?!

– Ты до сих пор не понял?

– Не делай этого. Опусти меч. Это измена!

Гравированный клинок Ли Рима тускло поблескивал в слабом свете.

– Для тебя, возможно, это только измена, но я поднял меч, чтобы получить нечто большее.

– Ради чего ты готов пойти на убийство? Не боишься кары небесной?

– Кары? Да я как раз хочу стать тем, кто карает с небес, Ваше Величество.

Один шаг. Он всего лишь в шаге от обладания целым миром. Ли Рим подошел к императору и рассмеялся:

– Брат, не бог создал людей. Это слабые люди создали себе бога.

Размахнувшись, он без колебаний вонзил меч в живот младшего брата, вложив в этот удар всю свою злобу. Его Величество содрогнулся от нестерпимой боли. Его и без того бледная кожа стала похожа на мел, а изо рта хлынула кровь. Ли Рим возликовал: император мертв! Он столько времени этого ждал. Наконец он всем докажет, что Ли Хо и в подметки ему не годится.

Изменник попытался выдернуть меч из обмякшего тела, и фонтан густой крови брызнул ему в лицо. Залитый ею с ног до головы, он удовлетворенно рассмеялся.

Полностью вынув меч, Ли Рим шагнул в сторону, и бездыханное тело императора рухнуло на пол. Предатель швырнул в него окровавленный клинок и забрал из пальцев мертвеца ключ от ларца.

Ненависть раздирала Ли Рима, пока заветный ключ находился в руках его младшего брата. Но теперь ничто не мешало завладеть флейтой. Манпасикчок, одновременно грубая и прекрасная, должна была подарить ему целый мир.

– Отец! – вдруг послышался знакомый голос. Ли Рим и не догадывался о присутствии здесь наследного принца.

В дверях зала Чхонджонго стоял маленький мальчик. Его босые белые ноги были измазаны кровью убитых охранников. Мальчик смотрел на мертвого отца и возвышавшегося над ним дядю, на бамбуковую флейту в его руках, из глаз его, казалось, текли кровавые слезы. Зрелище было ужасающее, но взгляд ребенка при этом оставался ясным.

Сына Ли Хо, кронпринца Ли Гона, Ли Рим ненавидел так же сильно, как и своего младшего брата. Он смотрел на племянника свысока. Этот мальчик, рожденный в императорской семье, как и его никчемный отец, – полноправный наследник престола. Когда он подрастет, станет правителем.

– Император скончался. Ну что ж. Выходит, вы осиротели, Ваше Высочество.

Но принц, глядя на мертвого отца и дядю-убийцу, сумел перебороть слезы, чем немало удивил Ли Рима. Он подумал, отметив свирепый взгляд мальчишки, что из того мог бы получиться император достойней, чем из его отца. Наследный принц очень рано научился писать и считать и вообще проявлял исключительные способности. Но это уже не имело значения. Свидетеля произошедшего Ли Рим не мог оставить в живых.

Ли Гон поднял с пола гравированный меч отца, размером чуть ли не с него самого.

– Думаете, сможете убить меня им? – поинтересовался дядя.

Гон вспомнил значения иероглифов, выгравированных на клинке: отец недавно ему объяснил. Они гласили, что владеть Мечом Четырех тигров может только истинный правитель. Поведав об этом, отец призвал его исполнить предназначение, когда наступит время. Только Гон и не думал, что все случится так скоро.

– Я попытаюсь! – Слезы вновь хлынули по щекам принца. Но он крепко стиснул зубы и подавил накатившие было чувства.

Ли Рим рассмеялся над дерзким мальчишкой, а принц воспользовался моментом и в тот самый миг, когда враг потерял бдительность, изо всех сил рубанул мечом. От неожиданности Ли Рим рефлекторно поднял руку с флейтой, защищаясь от удара.

Хрясь!

Предатель увернулся, но меч разрубил Манпасикчок надвое, глубоко ранив державшую ее руку. Отрубленная половинка флейты с глухим звуком упала на пол, да и Гон, вложив в удар все силы своего маленького тела, не устоял на ногах. Из раны на руке Ли Рима хлестала кровь, а во взгляде, устремленном на обломки флейты, сверкало безумие.