Кристина Воронова - Источник неприятностей – 4

– Нет, просто на какое-то время превращу тебя в кое-что другое. Ты когда-нибудь была стаканом воды?

Ника хотела ответить: «Я была птичкой, рыбкой, волком, но вот стаканом воды побывать ещё не доводилось…», как он начал творить свои чары, заодно давая краткие, но ёмкие инструкции, посылая их прямо ей в мозг.

И ведьма стала стаканом воды, который подносила ко рту хорошенькая придворная тиранствующей королевы Антонии.

Ника отчётливо видела линии на ладони красивой белой ручки с безукоризненным маникюром. Ощутила лёгкость, с которой её подносили ко рту. И оказалась проглоченной. А потом завладела личностью вдовствующей маркизы Энн. Двадцатьлет, натуральная блондинка с бирюзовыми глазами и стройным, белым телом. Белое платье, алмазная диадема, фата.

У Лео оказалось зловещее чувство юмора – вдовствующая маркиза второй раз выходила замуж.

Но теперь Ника смотрела её глазами.

Чуть обернувшись, так, чтобы этого ни в коем случае никто не заметил, она уставилась на Антонию.

По коридору, полному покорных тел, согнутых в поклонах, шла очень хрупкая, небольшого росточка, девушка, почти девочка, с очаровательно-кукольным личиком и громадными зелёными глазищами настоящей ведьмы.

Чёрные кудряшки обрамляли прелестное личико, как лепестки – серединку цветка.

Но её взгляд проморозил насквозь. Ника не поняла, кем она была, но явно не человеческим существом.

Словно Чужой из одноименного ужастика, только в оболочке хрупкой девушки.

Свадьба прошла замечательно, не считая того, что Ника ужасно злилась. Ей даже чудилось незримое присутствие Лео и слышался его зловещий хохот.

Помещая подопечную в тело Энн, он явно рассчитывал поразвлечься, и заодно «помочь» ей в своём собственном, демоническом стиле. Чтобы она на собственной свадьбе чувствовала себя, как рыба в воде, совершенно не стеснялась и знала, как правильно себя вести. Как носить белую фату, скромно отвечать на поздравления и счастливо улыбаться – последнее давалось с особым трудом. Если бы не куча «свидетелей», Ника бы прикончила Антонию ещё на собственной свадьбе.

– А теперь, дорогая подружка, – тощая лапка Антонии больно стиснула плечо Ники, словно когтистая лапа монстра (какой-нибудь вставшей из праха мумии), – мы немножечко поиграем. Ты ведь тоже этого хочешь?

Её взгляд пронзил насквозь, изумрудные глаза подозрительно сощурились.

«Ну, типичная паранойичка! Прям, как я!» – подумалось ведьме.

Ника чувствовала себя как-то странно. Происходящее вокруг очень сильно отдавало нереальностью. Словно театр абсурда или идиотский сон после пятого бокала пива, выпитого сверх нормы на пустой желудок.

Весь этот шикарный дворец, просто забитый драгоценными безделушками, изысканной мебелью и драгоценностями, придворные, которые дрожали от ужаса перед гневом своей юной (и больной на голову) повелительницы – всё это раздражало. Ника ненавидела ощущение сюрреализма в своей и так больной голове!

И самое страшное, что у неё даже не возникало желания уничтожить эту красивую, худую психопатку. Она казалась истощённой страстями, как сорокалетняя развратница. Её белое, подчёркнуто невинное платьице, усыпанное жемчугом и брильянтами, ещё глубже подчёркивало синие тени под глазами, вкрадчивую и жестокую улыбку влажных губ, и презрительный, надменный взор.

К тому же, возле неёнерешительно топтался «муж», и в ближайшем будущем ей грозила первая брачная ночь. Правда, в чужом теле это едва ли считается изменой, но…

«Хватит с меня! Я и так достаточно изменяла Эркюлю! Он заслужил передышку – и мою верность. Конечно, я не уверена, что, бродя ночными улицами городов, он не соблазнился какой-нибудь молоденькой красоткой, хотя бы чтоб не пощупать её во время укуса, когда жертва практически в беспамятстве… Но сейчас, я знаю, он стойко хранит мне верность. Я просто чувствую это. И я поклялась ему в верности. И намерена любой ценой сдержать клятву. Даже если для этого мне придётся провалить задание. Пусть Лео меня увольняет! Спать с этим вполне симпатичным молодым человеком по имени, кажется, Чарльз, я не собираюсь!» – мысли в голове выстраивали определённую картину поведения, пусть даже та выбивалась из прежнего образа.

– Конечно, дорогая, – немедленно отозвалась Ника, кожей ощутив сгустившуюся вокруг атмосферу страха.

Подданных начало трясти ещё сильнее. Некоторые особо впечатлительные молодые девушки с трудом удерживались от падения в глубокий обморок. Многие украдкой прислонились к стенам и мраморным колоннам, часто и тяжело дыша, стискивая побелевшие пальцы.