Лаура Кардеа - Осколки серебра и льда

Стараюсь не терять мужества. Молюсь, чтобы и кровать не заледенела, хотя вряд ли молитвы тут помогут. Кажется, даже воздух застыл от холода. Жжение и зуд в пальцах на ногах все усиливаются. Из синих они медленно становятся темно-фиолетовыми. Каждое движение заставляет меня шипеть от боли. Я сжимаю зубы, потому что не хочу поддаваться слабости. Я должна быть сильной. Но зубы стучат так сильно, что я уже не могу сдерживаться и разражаюсь слезами. Пытаюсь остановить их. Напрасно.

Неван

– Сегодня она точно заговорит, Ваше Высочество, – объявляет Роуэн.

– Ты вчера то же самое говорил, – цежу я сквозь зубы.

Впрочем, мне уже все равно. Она давно должна была сломаться. Возможно, она просто очаровала Роуэна, и он смягчился к ней. Женщине достаточно броситься ему на шею, и вот он уже в ее власти. Его слишком легко окрутить. В любом случае я не намерен ждать дольше.

– Раз она наконец готова говорить, выслушаем ее. Все остальное мне неважно.

Спускаемся в подвал по винтовой лестнице, я первый, Роуэн за мной. Он что-то мне говорит, но я не слушаю его нытье. У него была возможность выговориться.

Девочка лежит в углу, сжавшись в комочек. Я даже не сразу смог разглядеть ее и решил было, что она сбежала. Руки и ноги у нее посинели, а от платья остались только грязные жалкие лохмотья.

– Ты должен был заставить ее говорить, а не убивать. – Ярость так и бурлит во мне. Впереди еще один год, в течение которого я снова не получу нужной информации.

Роуэн быстро открывает клетку и склоняется над ней.

– Она еще дышит.

Девчонка вдруг резко открывает глаза. Должно быть, почувствовала опасность и решила бороться до последнего, потому что в ее янтарных глазах загорается безумный нездоровый блеск.

– Я не Проклятая. И особых сил у меня нет. Пожалуйста! – Она пытается сопротивляться хватке Роуэна, хотя не смогла бы ничего против него сделать, даже не будь сейчас так истощена. И тут ее взгляд встречается с моим. – Мне правда не в чем сознаваться.

Ее веки дрожат, затем из горла вырывается странный хрип, и она теряет сознание.

– Думаю, она говорит правду, – медленно говорит Роуэн. – Она ни разу не пыталась сбежать или бороться. Ей даже не пришло в голову использовать против нас мальву, которой были украшены ее заколки. Я чувствую, что от нее не исходит никакой опасности.

Я подхожу ближе.

– Конечно, ты этого не чувствуешь. Она же полумертвая.

– Но когда она еще была в нормальном состоянии, я тоже не чувствовал, что она опасна. Или у вас было по-другому?

Снова оглядываю девушку. Тут Роуэн прав. От нее пахло иначе. По запаху, исходящему от других пленниц, можно было понять, что у них на уме. От тех, кого посылали с оружием, пахло металлом. От тех, кто пытался меня отравить, исходила горечь. От искусительниц пахло чем-то приторно-сладким и липким.

– Она всего лишь изнеженная принцесса, которая не знает ничего, что могло бы нам пригодиться, – повторяет Роуэн.

Королевская дочь. Родители опекали ее всю жизнь и тем самым навредили ей, сделав слабой. Нет, не буду забивать себе этим голову.

– Посмотрим еще, – бормочу себе под нос и знаком командую Роуэну забрать девушку из подвала.

Верис

Изобелла ласково гладит меня по голове. Совсем как в детстве. Солнечные лучи щекочут мой нос, заставляя медленно проснуться. Несколько раз моргаю, так как свет ослепляет меня. Я снова дома. В своей комнате. В башне Золотая вышка. Все те ужасы мне просто приснились.

Но когда мои глаза привыкают к свету, я понимаю, что ошибаюсь. Я действительно в комнате в высокой башне, только за окном – бесконечные снежные просторы. Вскакиваю с кровати, шелковый балдахин которой поддерживают длинные посеребренные опоры, на мраморный пол и обнаруживаю, что мои стопы зажили, снова здорового цвета и точно не усыпаны инеем. На мне надет халат из нежной ткани, которая нисколько не спасает от холода каменных стен, но у меня сейчас другие проблемы. Как я тут оказалась? И главное – почему?

Высокие мраморные стены украшает изящный узор из падающих звезд и ледяных цветов, который манит любоваться им, но я направляюсь на поиски оружия. И обуви. Мраморный пол здесь, конечно, не сравнить с каменным в подземелье, но ступням становится холодно, стоит мне только подумать о тех днях внизу.

Кинжал вместе с ножнами обнаруживаю на хрустальном туалетном столике у стены. Рассматриваю свое отражение в зеркале, вокруг которого вьется серебряный плющ: изможденное лицо, растрепанные волосы. Я похожа на принцессу-воительницу из историй Изобеллы. Ко мне возвращаются обрывки воспоминаний. Я почти уверена, что собиралась рассказать все фейри, но когда они вернулись… Сжимаю пальцами пульсирующие виски. Я ведь так ничего и не сказала, верно? Мне следует радоваться этому, но я в себе очень разочарована. Потому что единственной причиной, почему я не предала мой народ, был мой обморок.