Таня Свон - Вкус памяти. Кровь королей

Почему-то мое сознание совершенно отказывалось принимать тот факт, что сбежать меня вынудил Хаген. Он силой утащил меня из столовой, которая в одно мгновение превратилась в ад. Я винила себя за то, что позволила ему. Ненавидела принца за то, что он сбежал вместе со мной, хотя мог остаться и спасти их…

– Пошли вон, – прохрипела я, стиснув ладони в кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в кожу.

Вопреки моей просьбе никто не шелохнулся. Я чувствовала, что боль захлестывает все сильнее, что из-за нее начинаю терять рассудок. Хотелось разнести эту комнату, разломать мебель в щепки собственными руками. И плевать, что останутся ссадины и порезы. Любая физическая боль лучше того кошмара, который сейчас поглотил мою душу.

– Сандра, – виновато выдохнул Хаген.

Из-за пелены слез и полумрака, царящего в комнате, я не могла различить его лица, но слышала сожаление, которое плескалось в голосе. Однако оно не успокаивало, а еще сильнее злило, подпитывая мою ярость.

Хаген, всегда такой спокойный и сдержанный, впервые выпалил на эмоциях то, что действительно думает. Грязная, мерзкая правда, в которой я – последняя дура и несдержанная эгоистка.

Что ж, в этом есть истина, но это не значит, что за правду я не отвешу принцу хорошую пощечину.

– Пошел вон!!! – заорала так, что засаднило горло.

Хаген открыл рот, но тут же сомкнул губы. Медленно кивнул и покорно двинулся прочь. Скрипнула дверь, и вампир беспрепятственно вышел в коридор общежития. Похоже, чары, которые впускают внутрь только приглашенного, действуют лишь в одну сторону. И то не всегда.

Несколько секунд я, Дакота и Нокс стояли в полной тишине. Парень кашлянул, будто намекая на что-то вампирше, но я не позволила ему осуществить задуманное.

– Ты тоже, – глухо буркнула я, метнув колючий взгляд на Нокса.

– Что? – недоуменно спросил он, спрятав ладони в карманах куртки.

Я гневно скрипнула зубами, подошла к двери и сама распахнула ее перед парнем:

– Тоже выметайся.

Нокс пару секунд переминался с ноги на ногу и косился в сторону коридора, где бледной тенью уже застыл Хаген.

– Я бы хотел поговорить с тобой.

– А я с тобой разговаривать не хочу, – с нажимом произнесла я и еще шире открыла дверь, недвусмысленно намекая нежеланному гостю, что ему здесь больше не рады.

Нокс нервно прикусил губу, неохотно кивнул и вышел вслед за Хагеном. Я почти сразу услышала ядовитый шепот парней, но только презрительно фыркнула. Даже если этой ночью они поубивают друг друга – горевать не буду.

Я с хлопком закрыла дверь как раз в тот момент, когда Дакота уже сделала несколько шагов в сторону коридора. Девушка удивленно замерла и вскинула на меня недоумевающий взгляд, который я разглядела даже в потемках.

– Я сделала что-то не так? – спросила вампирша, а я слабо качнула головой.

– Ты единственная не достала меня, – вновь сорвавшимся голосом выдохнула я.

Подошла к кровати, опустилась на нее и спрятала лицо в ладонях – они быстро намокли от слез, которые я больше не могла сдерживать. Вся боль, которую держала в узде при Ноксе и Хагене, сейчас хлынула наружу.

Я плакала, вспоминая о родных, упрекая себя за их бессмысленную смерть и ненавидя несправедливый мир. От слез быстро начали болеть глаза и голова. Дыхания не хватало на рыдания, и очень скоро я начала захлебываться в своей тоске. Не видела ничего вокруг. Не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей, разрушительной боли, которая съедала меня изнутри. Я даже не поняла, в какой момент Дакота села рядом и принялась гладить мои взмокшие волосы.

– Поплачь, – выдохнула девушка мне в висок и обняла за дрожащие плечи. – Дай себе прожить эту боль.

Не знаю, почему я позволила ей остаться. Присутствие Дакоты не успокаивало, но дарило отчетливое чувство – несмотря ни на что, я не одна.

Вскоре слезы перестали стекать по щекам, оставив после себя раскрасневшиеся больные глаза и дрожащие губы. Мне все еще сложно поверить, все еще больно, я все еще ненавижу. Себя – за слабость, глупость и эгоизм. Хагена – за то, что не спас моих родных, хотя мог.

Слезы не принесли желанного облегчения, но рыдания вымотали, и я, сидя в утешительных объятиях Дакоты, провалилась в беспокойный, полный кошмаров и частых пробуждений сон.

Я проснулась в комнате одна. Сознание, еще дремлющее после беспокойной ночи, прояснялось неохотно и медленно, а потому несколько секунд я не ощущала ничего. В душе таилась призрачная тревога, какая остается после пробуждения от кошмарного сна. Но когда ужасы ночи рассеиваются, то и страхи уходят вместе с ними, растворяясь в лучах утреннего солнца.