– Есть, как же не быть-то! – староста гордо выпятил грудь: с наличием даже самой бездарной ведьмы деревня автоматически приобретала статус села. – А что случилось? Заболел кто-то аль что?
– Конь захромал, – мужчина кивнул на понуро стоящего гнедого. – Мне ехать дальше надо. Дело срочное, задержек не терпит.
– Ну это она вмиг поправит, толковая она у нас! Да вы заходите, что стоять у калитки.
Путник коротко кивнул и, передав коня батракам, прошел в пахнущие теплом и свежим хлебом сени, переступил порог.
Комната в доме была светлая, большая, по традиции разделенная печкой на две половины, жилую и гостевую. Странник огляделся: деревянные, выскобленные добела, полы, резная, с любовью сделанная, мебель – стол и несколько лавок, наверняка либо сам староста, либо кто-то из сельчан делал, сундук, обитый железом, у окна. Он снял плащ и положил рядом с собой на лавку.
Староста с уважением посмотрел на дорожный костюм из хорошо выделанной черной кожи и высокие сапоги, наверняка заговоренные от сырости и непогоды. Блеснувшая под воротом куртки тонкая вязь стальных колец подтвердила состоятельность незваного гостя: такие эльфийские кольчуги, очень легкие и одновременно очень прочные, специального плетения, могли позволить себе лишь очень богатые люди.
В ту же минуту занавеска, висевшая за печкой, отодвинулась, оттуда высунулась слегка растрепанная девичья головка. При виде незнакомца девушка ойкнула, ткань стремительно слетела на свое место, тут же в жилой половине раздались торопливые шаги и шорох ткани.
– Марфа, хватит наряжаться, подь сюды! – окрикнул дочь староста.
Она послушно выпорхнула из своего укрытия. Невысокая, кругленькая крестьянка напомнила путнику аппетитную булочку, которые с утра всегда выставляли на продажу в пекарне неподалеку от его дома в столице.
– Да, папенька? – Марфа старательно опустила голову, бросая быстрые кокетливые взгляды на незнакомца.
По мнению девушки, он был весьма хорош собой: еще не старый, но уже давно не юнец, высокий, поджарый. Темные, почти черные, волосы, достаточно коротко стриженные по бокам, длинная челка неровными прядями падала на высокий лоб, золотистые с зелеными искорками, будто у соседского кота, глаза ярко блестели из-под густых темных бровей.
Осмелев, Марфа посмотрела ему в глаза и невольно обомлела, поежившись под пристальным взглядом, будто у сельского жреца на исповеди – хочешь не хочешь, а во всех грехах признаешься. Мужчина усмехнулся, совершенно точно поняв её реакцию, и лениво отвел взгляд, делая вид, что осматривает комнату.
– На стол накрой, видишь, гость у нас! – одернул девушку отец. – Простите, господин, она молодая еще. Жена уж год как к богам ушла. Вот и живем с дочерью.
– А других детей у тебя нет? – незваный гость перевел свой пристальный взгляд на хозяина.
– Сын есть, но он уже своим двором живет, старшие дочери тоже, они давно разъехались, вот она, младшая, рядом осталась.
Марфа по привычке хихикнула, отбросила за спину золотисто-пшеничную косу, спускавшуюся ниже пояса, и, весело стрельнув голубыми глазами, запорхала по горнице с извечной бабской суетливостью.
Вскоре перед гостем стояла миска с горячим рассыпчатым картофелем, щедро сдобренным куском сливочного масла, горбушка еще теплого утреннего хлеба и кружка киселя из погреба. Путник благодарно кивнул, чем вызвал смущенный румянец на щеках, и с явным наслаждением принялся за горячую еду.
Староста несколько раз порывался заговорить с гостем, узнать какие-то новости или сплетни, которые можно было бы обсудить вечером в корчме. Незнакомец отвечал хоть вежливо, но односложно, явно не желая говорить много. Поев, он вытер рот поданным ему льняным, накрахмаленным до хруста, полотенцем и, развязав кошель, положил на стол две серебрушки:
– Спасибо, добрые люди! А теперь пора мне, дорогу только укажите!
– Что вы, господин! – замахал руками староста. – Вы бы на ночь-то остались, а вон тучи ходят, того и гляди снег пойдет!
– Некогда мне, – странник понимающе взглянул кошачьими глазами на девушку, та зарделась, потупилась, как и положено скромной сельчанке. – Тороплюсь. Лучше скажи, как к ведьме дойти?
– Идите по дороге до конца деревни, а там тропка налево вильнет, к соснам, это она и есть, – с видимым сожалением напутствовал радушный хозяин. Отпускать такого гостя вот так сразу, еще и к молодой ведьме, не хотелось, но и настаивать перед благородным господином он не смел.
Читать дальше