Мари Анса - Ведьмина служба уборки

Максимилиан окликнул меня у самых дверей:

– Служанка должна была достать для тебя отдельное мыло. Зеленая банка, посмотри.

Когда все необходимые гигиенические процедуры были закончены, мы вернулись к столу. В ванной у нас с Андо случилась небольшая перепалка, поэтому вернулись на кухню мы чуть более мокрыми, чем хотелось бы. Удовлетворенно хмыкнула: у юнца вода капала даже с волос. А вот не надо было меня трогать!

– Другой еды нет? – уточнила без особой надежды, тоскливо глядя на сухую булку с сыром и чем-то еще, напоминающим вяленый томат, срок годности которого закончился еще до моего рождения.

– Ты хочешь чего-то конкретного? – Максимилиан поднял голову от книги, которую читал.

– Сейчас бы шоколадных пирожных… – протянула я с тоской в голосе. Блондин молча встал и вышел. То есть у них есть пирожные, но мне их просто не предложили?

– Не заслужила ты пирожных! Ешь, что дают, – Андо с аппетитом жевал третий бутерброд.

Промолчала. Этот наглец еще пожалеет, что решил вступить со мной в открытую конфронтацию.

– Здесь недалеко есть кондитерский магазин, но вечером выбор маленький, – Максимилиан появился в дверях с алой коробкой в руках, – но я взял все шоколадные, какие были.

– Спасибо.

Я не смогла выдавить из себя что-то еще, потому что эмоции накрыли меня с головой.

Воспоминание, ранящее и согревающее душу одновременно: отец приходит с работы и вручает мне на пороге красивую красную коробку. Внутри всегда одно и то же: шоколадный эклер и кусочек торта «Три шоколада». Эта традиция прервалась, когда папы не стало. Сердце привычно сжалось.

В реальность меня вернул кашель. Андо стучал себя по груди, пытаясь выкашлять кусок бутерброда, который попал не в то горло. Догадываюсь, почему.

– Буду есть, что дают, – тихо прошептала, пододвигая к себе всю коробку. Юнец уставился на меня злыми глазами. Заглянула внутрь и обомлела: целых пять шоколадных пирожных, причем одно аппетитнее другого!

Особенно обрадовало количество. Пять – это хорошо.

К нечетным числам я относилась не так, как к четным. Вторые казались мне неправильными, несовершенными, сулящими неудачу. Поэтому я постоянно считала буквы в словах, количество прочитанных страниц, голубей на скамейке. Если получалось нечетное число – была довольна. А уж если выходило семь или семнадцать – испытывала особенную радость. Сильнее всего ненавидела цифру четыре и любые числа, ее содержащие. Казалось: раз на пути встретилась четверка, то впереди ждет что-то плохое. Это постоянно мучило меня. К примеру, я не могла спокойно подняться на лестницу из четырех ступеней! Мне приходилось проделывать совершенно непонятные для окружающих действия: подняться на четыре ступени, потом спуститься на одну обратно, а потом снова подняться, уже окончательно. После этого ступеней как бы становилось пять.

– Это все мне! – бросила взгляд на Андо и поспешила добавить. – Правда, Макс?

– У меня дела, – парнишка вытер рот рукавом, вызвав у меня очередной приступ дурноты, и поспешно покинул столовую.

– Екатерина, – черные глаза смотрели укоризненно, – прошу тебя не развязывать войну с моим учеником. Это сильно осложнит мне жизнь и работу.

– Он первый начал. Если он перестанет мне грубить и пакостить, я его трогать не буду.

– Хорошо, я поговорю с ним, – мужчина постучал пальцами по столу, – и ещё. Не путай, пожалуйста, мое чувство вины с особым отношением. Если придется выбирать между тобой и Андо, я всегда выберу его.

Обидно, но логично. Я – чужачка, а парнишка – его ученик. И все равно меня почему-то разозлили эти слова.

– Полагаю, нам необходимо обсудить оставшиеся вопросы. Мне нужна хоть какая-то сменная одежда, и я хочу посмотреть свою комнату. Устала, собираюсь лечь спать.

Максимилиан поднялся и указал на дверь жестом, пропуская меня вперед.

– По коридору налево. В твоей комнате я прибрал сам. Служанка несколько ленива и не владеет магией, – в голосе мужчины проскользнула досада.

В полном молчании мы дошли до моей спальни. Я вошла первой и закрыла дверь прямо перед носом Максимилиана.

Совершенно детский поступок, но сил на разумное поведение у меня уже просто не было.

Постельное белье оказалось белоснежным, на столике у кровати стоял букет ароматных цветов из сада, а вся комната от пола до потолка буквально сверкала чистотой. Слово свое хозяин дома сдержал.

Я вздохнула и приступила к выполнению своих обязательных вечерних ритуалов: сняла одежду в установленном порядке, кроссовки выставила на расстоянии двадцати сантиметров от кровати и расчесала волосы пальцами тридцать три раза. Расчески у меня не было, но зато на кровати лежала мужская рубашка. Секунду подумав, все-таки надела ее. Спать голой в чужом доме я точно не собиралась, а рубашка выглядела идеально чистой. После этого забралась в кровать и заснула.