Марина Румянцева - Пророчество для Корнелии - любовь, война и предательство

Нет, сделать стоящую запись в дневнике сегодня не удастся.

Все шесть коротких месяцев, меньше чем полгода, Корнелия готовилась к свадьбе.

Принцесса хорошо помнила тот особенный день, когда туманное будущее стало абсолютно определено: Чтецы подтвердили пророчество данное Корнелии при рождении, – она та самая. Тогда в Главном Зале яблоку негде было упасть: король, Советник, главы Домов, Служители Первых, Защитники и… Чтецы. Самые могущественные из магов. Предсказатели. Пророки. Корни хорошо запомнила их пугающие чёрные фигуры. От них веяло страхом.

– Исполнение пророчества близко, – раздался скрипящий голос Чтеца. – Мессия грядёт!

Его посох указал на принцессу, в ужасе застывшую в середине Зала.

– Она вместилище и путь, через который прибудет Воин Эпохи!

Эхо его слов до сих пор звучало в голове Корнелии. В тот миг, жизнь её изменилась навсегда.

Солнце, начавшее бесконечный бег по небосклону, осветило комнату. Лучи скользнули по столу, раскрытой тетради, спинке стула, по лицу Корнелии, озарили маленькую комнату. Стол, пару стульев и кресло, кровать с балдахином, ширму и большое красивое зеркало в кованой раме, некогда принадлежавшее королеве. В новую жизнь, Корни возьмет лишь две вещи: зеркало и огромный, вышитый вручную плед, тоже доставшийся ей от матери. Обо всём остальном позаботятся нянюшки и вездесущие служанки.

«Завтра. Завтра. Завтра очень важный день».

Сделав круг, мысли Корнелии вернулись к предстоящей церемонии.

Ждать.

Нет ничего хуже, чем ждать. Чем ближе событие, тем тяжелее. Дни тянуться, словно недели, а последний из них становится бесконечным. Солнце будто замирает на небосводе, отказываясь клониться к вечеру. В такие мгновения волнение охватывало Корнелию с такой силой, что она не могла вдохнуть. Комок подкатывал к горлу, и она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Настроение менялось с ужасающей быстротой. Мгновение назад она была полна сил, а в следующее накатывала паника. К вечеру Корни так выматывалась, что хотела только упасть и умереть. Старой няне приходилось оставаться с ней на ночь, как в детстве, успокаивая и убаюкивая, свернувшуюся в клубок девчушку.

Бесконечные примерки и репетиции, сводили Корнелию с ума. По ночам её мучили кошмары безусловного позора на церемонии. То она забывала слова, то спотыкалась на подиуме, то теряла туфли. Шёпот и смешки придворных звучали в голове и после пробуждения.

Назад дороги нет. Только вперед.

«Помогите мне, Великие Первые! Во имя долга и исполнения пророчества, помогите мне поступить как должно».

Корнелия сложила руки, вознося молитву Четверым. Тихий шорох, донёсшийся из коридора, прервал уединение. Послышался стук в дверь и личный охранник объявил, что девушки здесь.

«Последняя примерка».

Поднявшись со стула, Корнелия, как могла, невозмутимо взирала на служанок. Следить за лицом, скрывая эмоции, не самая сильная её черта.

Внезапно в толпе угодливых лиц она заметила одно столь родное.

– Файно! Ты здесь! Как хорошо, что тебе удалось прийти! – Корнелия стиснула тонкую ладонь подошедшей кузины, – ты не представляешь, как мне приятно тебя видеть!

– И мне! Я так рада, что отец позволил зайти к тебе до церемонии.

Файно высвободила руку и наклонилась к кузине, чтобы обнять.

– Отпусти прислугу, давай немного поболтаем, – шепнула она.

Корни просияла, подав знак девушкам.

– Оставьте нас.

Те, переглянувшись, всё же не смели ослушаться.

– О, Фани!

Корнелия с отчаянием всплеснула руками, как только дверь закрылась с той стороны.

– Всё случится уже завтра! Уже завтра состоится моя свадьба! Ты можешь себе это представить?! Я… я с трудом верю в это! Эти несколько дней просто невыносимы! Я боюсь, я так боюсь Фани! – Корнелия металась в тесной комнатке, словно птица в клетке, – иногда, я подумываю о побеге… Я хочу бежать Фани! Бросить всех и вся, и бежать! Ты можешь себе это представить!? Я! Я, хочу бежать! Уже вторую ночь подряд моя старая няня остается со мной, чтобы успокоить! И это я! Надежда всего народа!

Лицо Корнелии выражало крайнюю степень отчаяния. Внутри боролись два чувства, разрывая её на части: долг, что заставлял остаться и жгучий страх, что умолял бежать.

– Бежать… Потом плакать. Или плакать, потом бежать. Не знаю, что мне хочется сделать в первую очередь. Скорее бы всё закончилось. Мне так страшно, – повторила Корни, в бессилии села на кровать, опустив руки.

Но тут её взгляд упал на платье оставленное служанками, и ладонь, словно сама собой потянулась к нежной ткани: кружева, жемчуг, искусная вышивка. Вновь Корни ощутила это непередаваемое ощущение, что появлялось во время примерки: легкий ветерок коснулся лица, унося тревогу. О, какое это удовольствие! Стоило Корнелии коснуться платья, как всё существо наполнялось глубоким чувством умиротворения. Ни с чем несравнимым ощущением комфорта. Спокойствия. Блаженства… Но оно исчезло, стоило Файно сесть рядом, приобняв за плечи. Видение растаяло как лёгкий дым, оставив после себя чувство тоски.