Виктория Дар - Девять дней волшебства

В голове кружился просто рой вопросов. Помучавшись около часа, я все же набралась смелости эти вопросы задать.

– Харт, слушай, а откуда взялась эта тварюшка? – я, конечно, имела в виду виверну.

– На нем прилетел ищейка, я думал это очевидно. – давай-давай, ехидничай, я потерплю, зато все узнаю.

– Ищейка? А искал он, конечно же тебя.

– Да.

– И много таких ищущих? – осторожно поинтересовалась. Надо же знать, что в будущем меня ждет. Если Харт, конечно, не планирует от меня избавиться в ближайшем городе. Нет, не так радикально, как я думала сначала, а просто оставить одну.

– Достаточно. – ох что-не нравится мне его вкрадчивый тон.

– Ну и вопрос года: почему они тебя ищут? – я внутренне сжалась в комок, готовая к любому повороту.

– Думаю, тебе лучше не знать подробностей, Рина. Для твоей же безопасности. – ой, какие мы заботливые.

– Что, боишься, что я побегу тебя сдавать со всеми потрохами? – съехидничала я.

– А вдруг? –нет, ну не гад, а?

Я подумала и решила обидеться. Мне еще много о чем хотелось спросить. Например, с чего он вздумал меня целовать. И эта его фраза «Буду защищать по мере сил» тоже насторожила. Но я молчала. Так и сидела, надувшись, в кольце его рук, пока мой желудок не начал возмущаться вынужденной голодовке. После третьего или четвертого его крика о помощи Харт не выдержал.

– Скоро будет уже город. Потерпи еще полчаса.

– Я и терплю. Разве я что-то говорила? – немного резковато отозвалась на его вопрос.

– Ты нет, – непробиваемая невозмутимость, – а вот твой живот довольно красноречив.

– Ну извините, я его не контролирую. – хотелось показать ему язык, но поворачиваться было лень.

Вообще меня как-то укачало. Так что я решила эти полчаса подремать. Что я и сделала, уютно устроившись в руках моего утопленника, закутавшись в одеяло почти с головой.

– Просыпайся соня. – бархатный баритон лиссара мягонько вполз в мое сознание, и я изволила разлепить глазки.

Мы уже приземлились, только почему-то не в городе, а опять в лесу, на довольно большой поляне.

– Я долго спала? – чуть охрипшим голосом спросила у крылатого, который слезал вместе со мной с виверна.

– Часа два.

– Ты же говорил полчаса до города. – возмутилась, но не сильно, помня, что он не любит, когда на него повышают голос.

– Тот мы давно пролетели, это – другой.

– А-а. Ясно. Ну а где же город?

– Во-первых, тебе нужно переодеться. – он смерил меня, одетую в тунику и сапоги, кутающуюся в одеяло, скептическим взглядом, – Во-вторых, виверна мы оставим тут. И в-третьих, сними, пожалуйста швы.

– Уже? Так там же еще ничего не зажило.

Я бесцеремонно подскочила к крылатому, задрала его рубашку и отклеила пластырь. Шок! Не очень аккуратный красноватый шрам и все.

– Так быстро? – тихонько удивилась я.

– А чего ты хотела? У лиссаров отличная регенерация! – как само-собой разумеющееся сказал Харт. – Ну так что? Поможешь?

– Да.

Следующий час я очень аккуратно вынимала из Харта нитки щипчиками для бровей. А что? Удобно. Я даже кончик языка высунула, так сосредоточилась. Мне было очень страшно сделать лиссару больно. Он это видимо просек и когда я потянула очередную ниточку из его бока он вдруг закричал.

– А-а! – я закричала вместе с ним, отдергивая руку с пинцетом, – Больно?! Господи, прости! Я…

И тут я увидела, что этот гад крылатый ржет! Потешается надо мной! Я тут, видите-ли, стараюсь ему больно не сделать, а он! Со сжатыми губами вновь ухватила ниточку и, гаденько посмеявшись про себя, со всей силы дернула.

– Ау! Вот теперь правда больно! – возмутился Харт.

– Так тебе и надо! Пожестче, значит любишь? Ну так я тебе сейчас устрою! – с улыбкой истинного маньяка я потянулась к следующей ниточке.

– Не-не-не! Я помягче люблю! – сквозь смех оправдывался этот гад, – Не надо! Ау! Рина!

О, этот взгляд побитого котеночка! В общем, мстить дальше у меня рука не поднялась.

От нашей полянки до города оказалось не так уж далеко, каких-то пятнадцать минут прогулочным шагом. Буквально через десять метров от места посадки лес резко кончился и до самых городских стен шло поле. Птички пели, солнышко светило и вообще погода была замечательная. И мне бы радоваться, но я опять начала грузиться.

Я изо всех сил старалась не думать о бедном дедушке Ториме, который погиб лишь за то, что был добр к нам с Хартом. Но мысли все равно возвращались к событиям сегодняшнего утра. И, хотя я была тут совершенно не при чем, чувствовала себя виноватой. Стараясь отвлечься стала опять приставать к Харту с расспросами.