Елена Фэй - Загадки прошлого

С первого дня она относилась ко мне как к досадному недоразумению: еще бы, приехала английская королева и заняла родную комнату, хотя открыто при родителях враждебности не проявляла. К моему ежедневному сожалению, мы с ней были ровесницами и учились в одном классе.

Я уже научилась читать по ее лицу: сейчас она надеялась что-то выпросить, а ее точеный подбородок был упрямо вздернут – пока своего не добьется, не отстанет.

– Ма-ам, сегодня у Юльки Киртоновой день рождения, – как бы невзначай протянула моя двоюродная сестра.

– Мм?

– Мне ОЧЕНЬ нужны будут деньги на подарок, – настойчивым тоном сказала Лиза.

– Возьми на холодильнике, дай немного сестре на обед. Не опоздайте.

Наверное, в газете были действительно увлекательные вести, раз все прошло так гладко. Кто-нибудь женился, да не просто так, а по «залету», или в салате из продуктового магазина, наконец-то, обнаружили ползучие формы жизни, или гуманоиды в очередной раз атаковали подвыпившего дядю Степу. Да, мало ли чего в жизни может произойти.

С подчеркнутым изяществом Лиза смахнула деньги с холодильника и прошествовала в узкую прихожую, где с трудом умещался ряд деревянных вешалок для верхней одежды и двухъярусная подставка для обуви. Людям оставалось только крайне осторожно, особо не поворачиваясь, одеваться, стараясь ничего не уронить и перемещаться строго по одному…Гуськом.

Проходя мимо тети, я мельком заглянула в ее секретные материалы. Сегодня сестрице повезло – ночью задавили чьего-то кота, и у тети не было времени на внушение нам личного жизненного опыта, надо было поскорее дочитать газету, а потом бежать выражать сочувствие семье погибшего и обсуждать пышные похороны усатого животного. Я никогда этого не понимала: хоть мне и было жаль котейку, зачем же до таких крайностей доходить?

И все же, это было неплохо – сегодня почти никого дома не будет, а дядя Виктор не из тех, кто любит докучать. И это отлично – теперь можно целый вечер жить по-человечески, не вскакивая после каждого звонка в дверь: Лиза не любила быть в одиночестве, поэтому ежедневно приглашала к себе не меньше двух подруг. Они слушали стерео, визжали над фотографиями знаменитостей в журналах, громко спорили о любимых звездах. Наверное, у большинства девушек это в порядке вещей. Не знаю.

Я сделала бутерброд, так и не заметив с чем, едва жуя, проглотила его, запила холодной водой и кинулась одевать кроссовки.

На крыльцо мы с сестренкой вышли вместе.

– Вот, возьми, – надменно пропела Лиза, протягивая мне десятку. – Ты же понимаешь, мне больше надо, еще подарок покупать и платье…

Я пожала плечами, молча взяла бумажку и пошла к школе, спорить не хотелось.

Была середина осени. Тусклый солнечный свет отражался в десятках луж, бросал светлые блики на ковер опавших разноцветных листьев, которые, как ни старались, не успевали убирать дворники. Пахло сыростью и пожухшей травой.

Весь путь до школы занял ровно пять минут. Еще несколько секунд понадобилось, чтобы подняться по скользким замерзшим ступеням, сдать куртку в раздевалку и подняться на второй этаж в кабинет русского языка и литературы.

Я не смотрела по сторонам и ничего не замечала. Но это никого не удивило.

С самого первого дня в этой школе я была такой. Поначалу для окружающих я стала настоящей новостью: в маленький городок приехала англичанка! Великолепно!

Мне было все равно. Все чувства и переживания умерли там, в далекой современной реанимации с новейшим жужжащим оборудованием, одновременно с родителями.

Ни слез, ни истерик. Тишина. Только сердце все еще билось.

Теперь мои темные кудри всегда были в беспорядке, лондонские вещи так и лежали в чемоданах, хватало простых джинсов и пары рубашек. В общем, я оказалась довольно скучной, заурядной, не желала ни с кем разговаривать, поэтому меня сторонились или старались попросту не замечать. Что меня вполне устраивало.

Я тихо прошла в класс и уселась за заднюю парту у окна. До урока оставалось еще достаточно времени, поэтому я спокойно улеглась на скрещенные на парте руки и постаралась отрешиться от гомона.

– Диана Андерсен! – Строгий знакомый голос, слишком громко.

– Мм… – Я попыталась отмахнуться от него руками, но при этом тяжело ударилась лбом о парту, отчего окончательно проснулась.

Раздался смех. Не вполне понимая, что происходит, я подняла взгляд от парты. Рядом со мной с длинной деревянной указкой в руках стоял преподаватель, собственной персоной. С минуту я ошеломленно смотрела на него, пока до меня, наконец, не дошло, отчего на его обычно скудном на эмоции лице написана такая досада и злость…