Ксения Аникина - Сон Ворона

– Твою мать! – вырвалось у меня.

Сумка. Влажная салфетка. Ругательство. Лестница. Уборная. Вода. Бумажные полотенца. Ругательство. Состояние подавленности и злости. Казалось, что мое негодование можно было почувствовать за пару метров от меня. Самый ответственный момент дня, и я в буквальном смысле села в лужу. Лучше не придумать!

Оттирая с одежды грязные разводы, я потратила кучу времени. Пулей в конференц-зал. Прошмыгнула в открытую дверь и была самой последней, о чем мне подсказало недовольное лицо нашего куратора. Все расселись по местам. Моей задачей было, не привлекая внимания, занять свободное место. Конечно же, все крайние места были уже заняты. Где уже этот чертов стул?

– Кристина Игоревна, добрый день. Пожалуйста, проходите, – здесь есть свободное место. Прошу вас, садитесь рядом, – низкий мужской голос с хрипотцой заполнил, как мне показалось, все пространство.

В зале установилась полная тишина. Это мне? Кто-то назвал мое имя? Я подняла глаза и увидела полную аудиторию, в которой все как один смотрели на меня.

О господи!

Как глупо стоять в центре конференц-зала, где все готово к началу и главный гость ждет только тебя. Если бы я вдруг провалилась сквозь землю – это было бы самым подходящим завершением события этого дня. Но случилось самое ужасное. Кто-то публично обратил внимание на меня и мое опоздание.

От смущения я зажмурила глаза. Я почувствовала, как кровь хлынула к щекам, наверняка на моем лице они полыхали как помидоры. Ну все, хватит, пора сдаваться. Умирать так с музыкой. Собрав все силы, я уверенно подняла голову и дерзко посмотрела в сторону обладателя самого невероятного голоса, который мне когда-либо приходилось слышать в реальной жизни. Это Воронцов пригласил меня сесть рядом с ним!

Я всегда мечтала слышать и слушать в живую Тима Стормса 1 1 Тим Стормс – американский певец. Дважды внесён в Книгу рекордов Гиннесса за «Самую низкую ноту, произведенную человеком» и «Самый широкий вокальный диапазон». . Какие-то невероятные вибрации тела вызывает у меня мужской низкий тембр голоса. Будто в моем теле натянута струна – легкая, невесомая и совсем неощутимая. Но стоит услышать определенный тембр, и мое тело в технике нисходящего слайда, применяемой в игре на гитаре, начинает свою музыку. Зарождаются звуки в районе солнечного сплетения – плачущая вибрация разрывает грудную клетку. Спускаясь вниз, звук заканчивает свой путь внизу живота, полностью там растворяясь и задев все самые чувствительный рецепторы. Остается сладкое послевкусие… хочется еще и еще. Кажется, тело не знает предела. Как хищник ищет источник звука и жадно поглощает его снова и снова, утоляя жуткий голод.

Мы встретились взглядами. Холодный пот окатил меня с ног до головы. И я уже не понимала, то ли меня снова окатил черный Porsche, то ли прямо из потолка грянул гром и ливень окатил меня прямо в центре конференц-зала. На физическом уровне я почувствовала, где у меня располагается сердце. Мне казалось, что с рёвом и криком оно вырывалось наружу.

Помню, в школе на уроке химии мы проводили очередной опыт. Он обещал быть интересным, потому что был связан с огнём. Опасность и неизвестность всегда притягивают. Учительница подробно рассказала о правилах безопасности, напомнила о краниках с водой, встроенных прямо в парту, и мы приступили. Каждый шаг опыта мы делали по очереди с моей соседкой по парте. И вот мы дошли до самого интересного. Она должна была поджечь сухое горючее и нагреть пробирку со специальным раствором, которая располагалась на штативе. Что-то пошло не так. Разлетается в её руках горючее вещество и разбивается пробирка. Химический раствор обливает парту, все тетради и мою руку. Вспыхивает огонь на парте, а вслед за ней на кисти моей левой руки. В тот момент я не чувствовала боли, я помню, как продолжала сидеть за партой и смотреть на руку в огне. А главное, я помню, как билось моё сердце. Всё затихло вокруг, и лишь в голове, в ушах я отчетливо слышала только стук своего сердца. Учительница быстро отреагировала, залила водой из ведра, в котором мыла меловую тряпку, парту и меня вместе с партой. Руку мне потом обработали, наложив бинтовую повязку, и все закончилось благополучно. Но я на всю жизнь запомнила горящую руку, отсутствие боли и громкое биение сердца в ушах. Сейчас я стояла в центре зала, где сидел он и смотрел мне в глаза. Не было горящей парты и руки в огне, как и не было полной аудитории коллег, но так же бешено колотилось сердце в груди и ушах…