Кристина Фант - Лунный Дар

Играют же люди в костюме эльфов и гномов, почему бы и в «Бабу-Ягу» не поиграть?

– Хорошим зомби будешь. Крепким, здоровым, – продолжала между тем старуха, – Сейчас я тебе аккуратненько шею перережу, растворчиком помажу, дня три полежишь и будешь мне верным слугой.

Такого я в русских народных сказках не помнила. Чтобы Яга зомби делала. Хотя с чего я взяла, что эти двое сказку разыгрывают?

Мало ли. Может в зомбиапокалипсис играют.

Зашла в комнату.

– Добрый вечер! – поздоровалась с ролевиками. – Вы меня простите, что я вас от такой увлекательной игры отвлекаю.

Старуха резко развернулась и подскочила ко мне, сверкая глазами. Вот это грим! Супер. Мастерски сделано. Абсолютно черные глаза (линзы), толстая черная подводка (как у восточных красавиц из телесериала), старческая морщинистая кожа (ну, это может и свое).

– Ты кто такая? – визгливо осведомилась у меня Яга, взмахнув рукой, в котором по-прежнему был нож. Фу, а на руках у нее болячки какие-то, типа псориаза, и кожа лохмотьями. Качественно образ сделан.

Я аж засмотрелась на нее. Вообще люблю театр с детства. И стараюсь хотя бы раз в полгода сходить на представление. Сказки мне нравятся больше всего.

Тем временем бабка успела меня по кругу обойти.

– Чую. Из наших ты. Новенькая. Только что инициированная, – выдала Яга, – подожди чуток, сейчас с этим, – кивок в сторону стола, – разберусь и тобой займусь.

– Спасибо, конечно, – начала я.

– Тихо, – шикнула на меня бабуля, – мне сосредоточиться надо.

Старушка подошла к связанному мужику. На нем тоже стоит остановиться отдельно. Лежал он связанный по рукам и ногам толстой веревкой. Ноги вместе, а руки раскинуты по сторонам, привязаны к ножкам стола, плюс к этому через грудь была перекинута веревка. Во рту кляп. Волосы темные, глаза тоже темные, вроде нормальные (это я в том смысле, что без линз).

Одежда на нем была тоже театральная. Штаны из похожей ткани, как платье на старухе, рубашка белая, грязная. Татуировка на шее, на китайские иероглифы похожая.

Подошла поближе. Связанный стал бешено вращать глазами и мычать.

– Тихо ты! – пнула она мужика, – А ты, – это уже мне, – помогай, раз пришла.

Я отставила пакет в сторону. Да-да, две бутылки вина прошли со мной весь путь в целости и сохранности.

Бабка поднесла нож к шее мужика и медленно нараспев начала читать что-то на латыни, очень неразборчиво. По шее связанного потекла струйка крови.

Вот это игра! И как играют! Оскар в избушку!

Я подошла еще ближе. А кровь-то на настоящую похожа. Бабуля дальше продолжает методично напевать. А что будет, когда она закончит? Что-то мне резко разонравились эти актеры. Вот полоснет ему по горлу. Даже если все не по-настоящему, не по себе как то.

– Послушайте, женщина, – ну не бабулей же мне ее называть, – а вы не могли бы мне подсказать, как мне до дома номер семнадцать дойти?

– Куда лезешь, дура! – заорала бабка. – Вместо него лечь хочешь?

Бабка развернулась и уставилась на меня. Бешеная какая-то. Надо же так в образ вжиться.

– Чего молчишь? – заорала опять пожилая женщина и замахнулась на меня ножом. Я автоматически закрыла лицо рукой.

– Ты! – она уставилась на меня своими страшными черными глазами, мне стало сильно не по себе. Старуха будто сканировала меня. Она подошла ко мне ближе и больно схватила за руку, потрогала кольцо, прикрыла глаза и просипела, – Ты…

В следующих миг она бухнулась на колени:

– Верховная, прости, – голос у старухи стал умоляющим, она попыталась обнять меня за ноги, – Госпожа, не признала, – сокрушалась бабка.

Я онемела от удивления. Но когда почувствовала на своих оголенных ногах руки бабки:

– Женщина, уберите руки! – возмутилась я. Для меня это уж слишком.

Старуха стала раскачиваться из стороны в сторону, ее руки мелко дрожали. Нож, между прочим, она так и держала.

– Приказывай мне, Госпожа! Мы ждали тебя полвека! – бабка так и продолжала стоять возле меня на коленях, только уже не обнимала. – Мы верили! Мы все верили, что ты вернешься! Скажи, скажи, чего ты хочешь? Я все сделаю!

Сумасшедший дом какой-то. И угораздило же меня попасть именно сюда. Интересно, она настолько заигралась, или, может, на самом деле верит во все, что говорит. А это может значить только одно – женщина больна.

А вот это уже страшно. Психически больные люди за свои действия не отвечают. Ей ничего не стоит воткнуть нож мне в руку, например.

Старуха между тем склонилась и попыталась поцеловать мою ногу. От омерзения я вздрогнула и отпрыгнула: